Чистая работа

Он встал и на прощание пожал всем руки. В кармане у него, похоже, опять зазвонил телефон, — уходя по коридору, он его вынул.

Они немного помолчали, потом Анна тоже встала.

— У него все получится, я знаю. Мне очень понравился этот врач.

— И мне, — сказал Льюис.

Баролли все сидел, молча глядя в пол.

— Да, только вот карьера его пошла под откос. Он не сможет вернуться к работе.

Анна гневно на него посмотрела:

— Нет, сможет, и прекратите разговоры на эту тему. Он будет работать, и всякие отрицательные эмоции ему совершенно ни к чему. Когда нам разрешат навещать его, будем стараться поднять ему настроение. Договорились?

Льюис и Баролли согласно закивали, но на душе у всех троих было тяжело. Каждый из них по-своему любил своего шефа. Даже подумать было страшно, что он не прорвется.

Полтора месяца спустя

Полтора месяца прошли в ожидании, но результатов так и не было. Анне дали внеочередной отпуск, и она ездила к Ленгтону каждый день. Иногда она не знала, как справляться с эмоциями, и не только из-за их с Ленгтоном связи: ей вспоминались такие же поездки к отцу, который умирал в больнице от рака. Они, два бойца, были очень похожи, только ее отец сдался смерти и перед самым концом хотел только одного — уйти тихо и спокойно. Анна с отцом были очень близки: он любил ее, всю жизнь поддерживал и она отвечала ему такой же пылкой любовью. У обоих не было ни единого повода для упреков. Отец хотел, чтобы она была сильной, когда его не станет, переживал, что оставляет ее совсем одну, а она уверяла его, что внутри у нее такой же стержень, как и у него: она сумеет, она справится. Он часто спрашивал, не одиноко ли ей живется; она неизменно отвечала, что у нее полно друзей и чуть ли не каждый день она знакомится с кем-нибудь в академии. Анна лукавила: подруг у нее было немного, а друга в то время и совсем не было. Отец умер мирно, держа ее за руку, но страдания после его ухода были просто невыносимы. Ее утешало только то, что он так и не увидел, как она теряла рассудок от невыразимого горя.

По Ленгтону она так не горевала — он уже не умирал. Когда ей разрешили наконец пройти к нему, он все время звал ее, иногда задремывал, но просыпался с ее именем. Тогда она брала его за руку и шептала, что она здесь, рядом с ним.

— Вот и хорошо… Хорошо, что ты здесь, — еле слышно отвечал он, так тихо, что иногда было трудно разобрать, что он говорил.

Анна часто повторяла ему, что очень его любит, но никогда не слышала того же в ответ. Ей очень этого хотелось, но за подтверждение она принимала улыбку, которая появлялась на его губах всякий раз, когда она подходила к его койке. Он ворчал на еду, так что она приносила с собой сэндвичи и курицу, которые покупала в магазине «Маркс и Спенсер»; Ленгтон, однако, почти ничего не ел, и Анне зачастую доставался виноград, который приносили ему коллеги из отдела по расследованию убийств. Ходить к нему можно было почти весь день, и ей даже пришлось просить медсестер следить за тем, чтобы он не переутомлялся.

Однажды вечером, когда Анна уже вернулась домой, ей позвонили из больницы и попросили срочно вернуться. Ленгтон уже выздоравливал, но тут случилось страшное. Операция на колене прошла удачно, однако в грудную клетку проникла инфекция, и началось заражение крови. Анна услышала это и чуть сама не упала в обморок. Два дня и две ночи жизнь Ленгтона висела на волоске. Жутко было сидеть и ждать, выживет он или нет. Но Ленгтон еще раз удивил всех: он прорвался и через это.

Полтора месяца и четыре дня