Чистая шизофрения

Владимир Круковский Чистая шизофрения

А я люблю военных, красивых, здоровенных… Тьфу! Нет, конечно! Но этот хорош…

Маша Захарова, ведущий инженер секретного НИИ глаз не могла оторвать от красавца-майора — нового представителя заказчика.

— На войне нет неверующих, — продолжал майор, — смерть всегда рядом. Один шаг и…

— В ад или в рай, — вырвалось у Маши.

— Верно.

Майор оглянулся и с удивлением посмотрел на Машу. Ну, и глазищи, пронеслось у него в голове, прямо в душу смотрят.

— Хм, а как же переселение душ? — усмехнулся Максим Петрович, начальник Машиного отдела, которого задела за живое искра, проскочившая между его подчиненной и лощеным майором. — Я считал, что Вы придерживаетесь восточной традиции в данном вопросе.

Это был вызов. В последнее время Машу славящуюся свой щепетильностью и тщательным подбором аргументов в спорах, стали упрекать в излишней мягкости и непоследовательности в отношении высказываний симпатичных мужчин. Научный авторитет был под угрозой.

— Одно другому не мешает, — быстро нашлась Маша, — могу доказать.

У нее в голове вдруг сама собой выстроилась стройная гипотеза, и даже не выстроилась, а просто открылась, и Маша ее увидела во всей полноте и красоте. Так у нее бывало и раньше после упорных раздумий, но в этот раз никаких предварительных раздумий не было.

— Согласно традиции Рай и Ад — это конечная инстанция для каждой души после единственной жизни на Земле. Реинкарнация же — это цикл перевоплощений, то есть проживание множества жизней в процессе самосовершенствования. Если допустить расщепление души после смерти на две части, одна из которых попадает в Рай или Ад, а другая заново воплощается на Земле, то будут верны оба подхода. Часть души наслаждается содеянным или отрабатывает ошибки, другая продолжает совершенствоваться, накапливая. опыт. В быту мы часто говорим: в следующей жизни или в предыдущей жизни. Шутим конечно, но в каждой шутке есть доля правды.

В комнате воцарилась тишина.

— Э-э-э, — протянул майор, — а выбор есть при расщеплении? В рай или обратно на Землю.

— Какой выбор? — удивилась Маша. — Одновременно и туда, и туда, выбора нет.

— Выбора нет… а связь есть между половинками? А то чистая шиза получается, раздвоение сознания.

— Как раз наоборот, — включился в разговор Макс — ярый оппонент Маши. — У шизофреников отличная связь со всеми половинками сразу, и своими, и чужими. Что мы сейчас и наблюдаем.

Вот, козел! — мысленно выругалась Маша. — Все бы ему укусить, по поводу и без повода. Но сейчас это даже кстати, у нее есть что добавить.

— У здорового человека связь подсознательная, у шизофреника произвольно открывающаяся, оттого он и скачет по предыдущим воплощениям.

Майор достал телефон, и но заглянуть в него не решился.

— Крепкий у вас отдел… чувствуется научный подход. Расщепление души… Короче, все мы от Адама и Евы.

— Какой научный подход?! — взорвался Макс. — Чистый бред! Правильно вы сказали, шизофрения сто процентов!

— Я так сказал? — удивился майор. — Я образно…

— Это я сказала, — Маша подняла палец, — и конкретно.

Она указала пальцем на Макса. С наездами нужно было кончать раз и навсегда.

— Шизофрения — это, — медленно продолжила она, — считать себя настоящим ученым и одновременно быть членом мистического ордена.

— Да ты докажи! Задрала уже!

Макс выбежал из комнаты.

— Захарова, и правда, докажи, хоть что-нибудь, — улыбнулся Максим Петрович, — а то одних гасишь, под других лож… подстраиваешься.

— И докажу!

* * *

Ноги вязли в песке, сверху жарило солнце, а рядом в маняще-прохладной воде плескались дети, скользили яхты под белыми парусами и чайки выхватывали из волн зазевавшуюся рыбешку. А вот и он, и даже нога с татушкой на пятке, как будто специально поднята вверх. Маша расстелила коврик и плюхнулась на живот. Сил раздеваться не было.

Ей конкретно повезло. Найти Макса по фотке левой пятки, сброшенной Натальей из 202-го отдела на одном из множества пляжей на Клязьминском водохранилище казалось нереальным, но она это сделала!

В небе застыли белые облачка, солнце искрилось на водной глади. Плевать на все закидоны Макса. Она и сама сейчас бы не раздумывая вступила в его Братство Волн и Ветра. Так хорошо нырнуть в прохладную воду, а потом лежать на песке, тая под лучами всепроникающего Солнца, заполняющего тебя всю и растворяющего в жарком дыхании лета. Хорошо… Прекрасно!

Но Макс какой-то не такой… и волосы вьются, и глаза даже не голубые — синие! Красавчик! Как же она этого раньше не замечала? Но это точно он, и порез на правой руке его.

Чем дольше Маша смотрела на Макса, тем более странным он ей казался, и не только он, но и она сама стала казаться себе другой. Она поискала на шее бусы с ракушками и проверила цвет волос. Бус не было, черных вьющихся волос тоже.

Макс заметил пристальный взгляд Маши, сел на корточки и стряхнул песок с ее щеки. Она настолько была погружена в себя, что вместо приветствия спросила первое, что пришло ей в голову:

— А где все?

— Все всегда здесь, — серьезно ответил Макс, — а тебе зачем?