Чистилище

Быстрым шагом пересекая рыночную площадь родного города, я внимательно осматривал фасады домов в поисках прячущихся наблюдателей, которые держались за животы от смеха, радуясь удавшейся шутке. Но мне так и не удалось кого-либо увидеть. В банковском доме я робко спросил директора и, к моему удивлению, обнаружил, что меня уже ждали. Со мной обращались не как с неимущим должником, которым я слыл здесь, но как с желанным гостем. Господин директор пожал мне руку как старому доброму другу или как важному клиенту. Он поздравил меня с щедрым заказчиком, который был готов покрыть все мои банковские обязательства. Я не хотел признаваться в том, как мало я знаю об этом поручителе. Задавая наводящие вопросы, я попытался побольше выведать о нем, но господин Ломанн или действительно ничего не знал о поручителе, или намеренно не хотел выдавать его. Он протянул мне в конверте деньги для поездки. Их было не просто достаточно, но даже сверх того. Также он передал мне еще одно анонимное послание, в котором содержались подробные инструкции для моего путешествия. Уже следующим утром я должен был покинуть Целле. И я, не колеблясь, последовал предписаниям. Половину денег за поездку я оставил матери и сестре, чтобы они ни в чем не нуждались.

Сотни раз за время поездки и даже больше я ломал себе голову, кто слышал обо мне в Италии и так жаждет моей помощи, что готов выложить почти состояние. И какое же задание ожидало меня? Я не находил ответов, ибо информации было слишком мало. Я даже не знал, где окончится мой путь.

Может быть, здесь, среди этого негостеприимного ландшафта? Эта мысль пронеслась в моей голове как раз в тот момент, когда снаружи послышался какой-то шум и экипаж еще сильнее накренился, чем обычно. Я слышал громкие резкие крики и треск выстрелов, который ни с чем нельзя спутать. Пороховой дым тут же повис в воздухе, и мир вокруг меня завертелся. Деревья пустились в пляс, небо грозило поменяться местами с землей, и мне стало еще хуже. Изо всей силы я ударился лбом о деревянную планку, и голова моя чуть не раскололась от сильной боли. Мои члены невообразимо вывернулись. Я так и лежал в завалившемся набок экипаже, чувствуя себя беспомощным, как перевернутый на спину майский жук. Я поднял голову и посмотрел сквозь разбитое стекло двери на голубое небо, из чего понял, что экипаж перевернулся на правый бок. Какие же пустые мысли рождаются в человеческом мозгу в самые неподходящие минуты жизни! Небо я видел лишь недолго. Вскоре в проеме появились страшные лица: грязные и заросшие растрепанными бородами. Взгляды мужчин напоминали взгляды диких хищников, которые заметили верную добычу. Я подумал о выстрелах и последовавшем за ними истошном крике Пеппо: «Banditi!»

Левая или, смотря с какой стороны посмотреть, верхняя дверь экипажа была распахнута, и через нее ко мне тянулись грубые руки. Когда меня вытащили наружу и поставили на твердую землю, у меня вдруг сильно закружилась голова. Я, шатаясь, прислонился к стволу дерева и сполз на землю. Откинув голову, я почувствовал приятную прохладу коры и начал потихоньку приходить в себя. То, что я увидел, оглядевшись по сторонам, меня не обрадовало. Обе лошади еще стояли в упряжи; как мне показалось, животные были ранены и поэтому жалобно ржали от боли. Неподалеку от них лежал в неестественной позе Пеппо, недвижимый, будто выброшенная кукла. Один из мужчин, скорее всего, разбойник, склонился над ним.

— Что с экипажем? — спросил я по-итальянски, чувствуя, как каждое мое слово отдается болью в голове.

Незнакомец схватил голову Пеппо и, словно деревянным шаром, повертел ею во все стороны. Потом он взглянул на меня. У него было грубое, но все же красивое лицо с характерными южными чертами, украшенное густыми усами с завитыми кверху кончиками.

— Перелом шеи, — объяснил незнакомец и улыбнулся. — Неудачно упал с козел, когда наши выстрелы напугали лошадей. Парню следовало остановиться по моему требованию.

Равнодушие, с которым этот оборванец говорил о смерти Пеппо, разъярило меня. Я почувствовал непреодолимое желание наброситься на него и избить до полусмерти. Но как только я поднялся, опираясь о дерево, и встал на дрожащие ноги, тут же последовал сильнейший удар по затылку. Последнее, что я видел перед тем, как провалился в полнейшую темноту, было улыбающееся лицо усатого незнакомца.