Чистилище

— Тааак, — дядя подобрался. — Что за душегубы? Откуда взялись? Беглые?

— Да не. С Перми, кажись.

Ну, это даже ожидаемо. Нет, не потому что Пермь — не самое дружелюбное к Печоре княжество, а потому как там недавно случились беспорядки в Соликамске. А он, на минуточку, едва ли не в шаговой доступности от Чердыни. Да чего уж там — так-то нам и до Перми ближе чем до Печоры… Вот только Ожог, перекрывший Каму, всю картину портит. Отчаянные по реке ещё могут рискнуть рвануть, особенно зимой или по весне, когда гейсты по норам прячутся, но для нормальных торговых маршрутов там всё же опасно. Вот почему пермяки почти сто лет назад предпочли вложиться в баснословно дорогой проект железной дороги вокруг Ожога до Троицка и Печоры, чем идти напрямик…

Райнхард посерьёзнел, подъехал к мужикам поближе и начал выяснять подробности.

Ну да, оно как бы и не по нашей части, конечно… Но если попадётся преступник — Винтеры им займутся. И потому как положено по службе, и потому как… правильно это, да.

Мы в это время стояли чуть в стороне — раз дядя нас к обсуждению не пригласил, значит дело взрослое и у нас в том разговоре даже совещательного голоса не полагается. Как Райнхард решит — так и будет. У Винтеров на приказы старших ворчать можно, обсуждать — нет.

Вернулся дядя. Хмурый и серьёзный.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Хильда.

— Похоже, и правда банда шалит. Голов пять, при оружии и наглухо отбитые, — дядя посмотрел на дорогу. — Мужики думают, что к Чердыни рвутся… Ну, логично, в общем-то. Пролезут там на баржу какую-нибудь и дальше в Печору…

— Эти мужики их по следу из хлебных крошек, что ли, отследили? — фыркнула блондинка.

— Скорее уж по следу из человеческой крови, — отрезал Райнхард. — Короче, я на охоту — надо помочь обчеству, а вы…

— А мы? — с надеждой произнесла Вилли.

— А вы сейчас едете к Никифоровым и сидите там до особых распоряжений.

— Ну вооот… — разочарованно протянула Хильда. — Опять всё интересное без меня… ну. То есть без нас. А чего мы должны на пасеке сидеть, пока ты там делом занят, а?!

— Мы уж не хуже мужиков будем на охоте, — закивала Мина.

— Да! — поддержала её сестра.

— Нет тут ничего интересного, — скривился Райнхард. — Бандитов ловить — это не гейстов бить. Грязное дело. Тем более, что мужики их живыми брать не собираются.

— Велика премудрость — разбойника пристрелить, — фыркнула Хильда.

— Ты когда-нибудь в человека стреляла? — мрачно посмотрел на неё дядя. — Не стреляла. Так чего языком треплешь? Дело, может, и нехитрое, но нужна привычка. У вас такой нет, значит может в решающий момент рука дрогнет.

— Лааадно… — уныло протянула Вилли.

— Да не переживайте, хватит ещё на ваш век охоты за головами, — неожиданно усмехнулся Райнхард. — Но тут как с гейстами — на первый раз всё может не так пойти. Задумаетесь ещё вдруг — а это ж человек тоже, а у него же семья, может есть… Дочки-внучки, папки-мамки, собака Жучка, хряк Борька… А только не человек это уже, если людей направо и налево кладёт. Монстр. Тварь двуногая. А что мы с такими делаем?

— Голову с плеч и готово, — с готовностью заявила блондинка и вздохнула. — Ладно уж… Может, у пасечника посидеть и не такой уж плохой вариант…

— По сравнению с тем, чтобы мокнуть под дождём? — усмехнулся я. — Ну, не знаю, не знаю…

— Всё, бывайте, — махнул рукой дядя. — Конрад за старшего.

— Я почему-то даже не удивлена, — ядовито произнесла Хильда.

Я лишь показал сестре язык.

Что ж… Ну, значит, едем к Никифоровым, то бишь к знакомой нам семье пасечников.

Старший — Павел Архипыч — мужик был в годах, но ещё не старый. Они вместе с сыном пасеку держали хорошую — мы к ним иногда заглядывали, когда вот в такие конные походы отправлялись…

Мы разъехались с дядей — он отправился на север, где видели бандитов в последний раз, а мы отправились на юго-запад. До дома Никифоровых мы добрались спустя пару часов…

И почти сразу же я почуял что-то неладное.

Тихо. Было слишком тихо. Ни людского говора, ни шума работы или скотины — ничего. Забор цел, но ворота — нараспашку.

Сёстры тоже сразу насторожились и потянулись за оружием.

Сначала понаблюдали за домом издалека, прислушались, даже поисковые чары в ход пустили — ничего.

Никаких признаков… жизни.

Подумав, я махнул рукой, давая сигнал к выдвижению. Что бы тут не произошло, сейчас тут уже никого не было…

Но во двор въехал, одной рукой сжимая поводья, а в другой держа «драгун». Едущая рядом Хильда поступила так же, а вот Вилли вооружилась «винчестером», управляясь со своей Звёздочкой вообще без рук.

Картина нас встретила откровенно жуткая.

Везде следы погрома, стреляные гильзы… Кровь. Причём явно не только из заколотой и кое-как разделанной свиньи, чьи останки валялись около старой телеги без колёс.

Павел Архипыч лежал на крыльце дома с простреленной грудью. Его сын — Никита — был у нас прямо на пути, валяясь в пыли с раскроенной головой. Невестка Анисия нашлась последней — на траве около дома в изодранной и окровавленной одежде и с перерезанным горлом.

Я огляделся по сторонам, ещё раз бросив поисковое заклинание, а затем спешился и убрал револьвер в кобуру.