Чистилище

Я не взялся бы судить ни о его честолюбии, ни о его способностях, но у него была такая привлекательная внешность, что он мог покорить любую женщину, даже сестру самого могущественного человека в Европе. Феликс Бачокки был среднего роста, с симпатичным лицом. Взгляд его карих глаз мог легко растопить сердце женщины. Темные вьющиеся волосы выбивались из-под треуголки. Униформа с золотыми галунами довершала образ, который не мог не впечатлить.

Когда я взглянул на жену Бачокки, то был удивлен. Большой нос, похожий на загнутый клюв хищной птицы, и выдающийся вперед подбородок. Элиза была энергичной женщиной, и черты ее лица больше подошли бы ее мужу. Зоркие глаза Элизы внимательно осматривали все вокруг, словно она хотела понять, кто из ее подданных аплодирует, а кто нет. Несмотря на то что на Элизе было белоснежное платье, а на ее муже униформа, у меня сложилось впечатление, что Бачокки очень покладистый и отнюдь не воинственный супруг. Острый взгляд Элизы упал на меня и, немного успокоившись, остановился: она явно проявляла ко мне большой интерес. Меня это не удивило, потому что она наверняка знала, кто я такой. В конце концов, именно она отправила на мои поиски небольшую армию.

Пока чета занимала свои места на отгороженной части трибуны, я попытался понять, кто же мой таинственный заказчик. Если он тесно связан с герцогиней, а этот факт многое подтверждало, то он, скорее всего, сидел недалеко от Элизы и ее мужа. Собственно, как и я сам. Но ни один из тех, в лица кого я вглядывался, не выдал себя ни улыбкой, ни жестом, ни каким-либо иным знаком. Поэтому я разочарованно отвернулся, чтобы посмотреть парад. Мимо трибуны гарцевали вычищенные лошади кавалерии, а офицеры приветствовали герцогскую чету, обнажив сабли. У драгунов, кирасиров и гусар были мундиры разного цвета, но отличались лишь незначительно. Владения сестры Наполеона и ее супруга были невелики и, соответственно территории, армия тоже. Солдаты, лошади, пушки и мушкеты стоили денег, и такое крошечное княжество, как верно выразился Риккардо, могло позволить себе содержать лишь небольшую армию.

За кавалерией двигалась пехота, и среди офицеров, которые возглавляли свои роты, я заметил капитана Ленуа. Музыка полкового оркестра, чеканный шаг до блеска начищенных башмаков, сверкание оружия и униформы на солнце – такие декорации проплывали у меня перед глазами. И вдруг вместо домов я увидел песчаные дюны, вместо цветов – высохший кустарник, мундиры показались мне грязными, башмаки – нечищеными, лица солдат – небритыми. Солдаты устало тащились, а не маршировали, гордо выпятив грудь. Память вдруг забросила меня на несколько лет назад в далекую страну под названием Египет. Я чувствовал на зубах и в глазах всепроникающий мелкий песок, вдыхал затхлый, липкий воздух бесконечной и однообразной пустыни и потел под палящими лучами солнца, безжалостно испепеляющего голый ландшафт Египет был адом длялюбого чужака, который не мог приспособиться к условиям этой страны. Но оказалось, что и этого было мало, ибо в этих землях свирепствовали чума и дизентерия. У людей и животных появлялись все мыслимые и немыслимые враги, готовые наполнить нашу жизнь испытаниями: скорпионы и ядовитые змеи, размахивающие саблями мамелюки, разбойничающие бедуины и, наконец, англичане, которые добили изможденные остатки французского экспедиционного корпуса в Александрии и Каире.

Кто-то положил руку на мое плечо, вырвав меня из египетского кошмара. И я обнаружил, что парад закончился. Солдаты охраны обнажили оружие, когда Бачокки и Элиза под гром новых аплодисментов сели в карету, которая неспешно отъехала к дворцу. Воспоминания о прошлом настолько пленили меня, что от воображаемого египетского солнца на моем лбу выступили капли пота.

– Вам нехорошо, мосье Шрайбер?

С благодарностью взглянув на человека, который помог мне сбросить оцепенение, вызванное воспоминаниями о Северной Африке, я заморгал и прищурился, как от палящего солнца пустыни, которое превращает воздух в дрожащее марево. Передо мной стоял рослый офицер в мундире полковника и смотрел на меня со смешанным чувством неприятного удивления и озабоченности. У него были длинные седые, словно выгоревшие, бакенбарды, а кожа казалась темнее, чем у местных жителей. Неужели он один из ветеранов египетского похода Наполеона?

– Мосье, может, мне позвать к вам доктора?

Я покачал головой, постарался улыбнуться и промокнул платком пот на лбу.

– Нет, спасибо, уже все хорошо, – ответил я и тут же добавил, чтобы избежать дополнительных объяснений: – Это все усталость от волнения последних дней, mon colonel.

Мой собеседник словно вырос на десять сантиметров за один миг (военная выправка давала себя знать) и представился:

– Полковник Хорак Шенье, адъютант ее высочества герцогини Элизы.

– Вы – адъютант герцогини? – удивился я. – Разве у ее высочества есть воинское звание?

– Она и ее супруг, генерал Бачокки, командуют армией Лукки и Пьомбино. Я помогаю ее светлости во всех военных вопросах и одновременно отвечаю за безопасность герцогини.