Чистилище

Когда Энрико говорил Елене, что юриспруденция удовлетворяла его жизненные потребности, он не лукавил. Он изучал ее, потому что Лотар Шрайбер работал адвокатом. Как-то само собой Энрико продолжил дела отца. Но потом Лотар Шрайбер заболел и умер. Бюро пришлось продать, чтобы оплатить дорогостоящее лечение, которое в конечном счете не помогло. Другие люди завидовали работе Энрико: после блестящего обучения он получил место в конторе «Кранц и партнеры». Но вскоре бесконечные людские дрязги и тяжбы начали действовать ему на нервы и перестали интересовать. И когда контора закрылась из-за темных делишек начальника, Энрико оказался, наверное, единственным, кто не просто не сожалел об этом, а даже радовался. Он был признателен судьбе за то, что у него появился шанс подумать о своей жизни спокойно. У него еще было время, чтобы определиться и выбрать правильный путь, жить не по заранее утвержденному шаблону, а так, как хотелось, наполнить свою жизнь смыслом. Тогда-то и случилось несчастье – умерла его мать. Выглядело это так, будто высшие силы решили освободить Энрико от всего, из чего состояла его прежняя жизнь. Именно в тот момент он почувствовал страстное желание узнать все о своем происхождении и отыскать свои корни в Северной Италии. Он и не подозревал, что его ожидает. Теперь, оказавшись здесь, Энрико спрашивал себя, не был ли этот путь изначально предопределен? Цель этого пути, природу его он не мог представить. Каким он был: добрым или злым? Он подумал о существе из своего сна, которое выглядело вначале как сияющий ангел, а потом – как нагоняющий ужас черт. Может быть, это крылатое существо и привело его сюда? Энрико вздрогнул, услышав донесшийся откуда-то издалека знакомый голос из сна, увлекавший его и одновременно приказывающий.

– Вам не холодно, синьор? Может, прибавить отопление? – Возле него стояла полная женщина и подавала пиццу. В нос ударил запах теплого дрожжевого теста, тунца и лука.

– Нет. Спасибо, – ответил Энрико и почувствовал, что в горле пересохло. – Вы не могли бы принести еще кока-колу, одну большую?

Он съел все быстро, без настроения, хотя пицца была неплохая. Его взгляд блуждал по площади, по выкрашенным в желтый и белый цвета фасадам домов. Цветники на верхних этажах и навесы перед магазинчиками внизу создавали удивительную атмосферу родины. В конце площади, куда смотрел Энрико, возвышалась церковь Мадонна-ди-Пие-Пьяцца. Рядом с ней стоял дом без навесов и всего с одним балконом на втором этаже, на котором не было ни одного ящика для цветов. В остальном это здание песочного цвета с закрытыми зелеными ставнями выглядело так же, как и прочие жилые дома. Вывеску у широкой входной двери Энрико не мог разглядеть, но припаркованная патрульная машина наводила на мысль, что это местный полицейский участок, В этот момент из здания вышел полный мужчина в униформе и, сунув руки в карманы, не спеша направился к маленькому табачному киоску, который стоял как раз напротив участка. Это был Фульвио Масси, и Энрико показалось, что у него угрюмый вид.

Хотя Энрико еще не расправился с пиццей и кока-колой, он положил на стол пятнадцать евро – сумма включала в себя и неплохие чаевые – и вышел из пиццерии. Возле табачного киоска он встретил комиссара, который как раз пытался открыть ногтем пачку сигарет.

– Сигарета для успокоения, комиссар?

Масси удивленно взглянул на него и сдвинул фуражку на затылок.

– Одной сигареты вряд ли хватит, чтобы развеять мою печаль. Скажем так, это одна из многих моих успокоительных сигарет. Закурите? – Он протянул Энрико пачку, но тот поднял руки, отказываясь.

– Нет, спасибо, хронически воздерживаюсь от курения.

– Я тоже когда-то пытался отделаться от этой привычки, но так и не вышло. Собственно, почти все полицейские, которых я знаю, курят. Этот факт достоин медико-психологического исследования. – Масси указал на бар неподалеку. – Не хотите? Или вы к тому же хронический трезвенник?

Они вошли в бар, и Масси заказал два бокала немецкого пива еще до того, как успел присесть за один из узких столиков.

– Алкоголь на службе? Это разрешено?

– Вы говорите как персонаж какого-то криминального сериала, синьор Шрайбер. Сегодня я себе это разрешаю. А что остается делать, когда теряешь самого необычного убийцу, да еще в камере?

Подали пиво, и комиссар поднял бокал.

– За дона Умилиани, горит его душа в аду или покоится на Небесах!

Энрико тоже поднял бокал и выпил, но не присоединился к тосту. Ему казалось странным, что комиссар поднимал бокал за убийцу своего шурина. Наверное, это был своеобразным черный юмор.

– Значит, подтвердилось сообщение по телефону? – спросил Энрико. – Священник таки повесился в камере?

– Да, бесшумно и вполне успешно.

– И в объяснение ничего не оставил?

– Оставил – нас в дураках и кучу записей, которые теперь нужно просмотреть. Мой коллега, оставивший священнику пояс, не попадет под дисциплинарное расследование. Если дело не дойдет до обвинения в убийстве по неосторожности. Но никакого прощального письма или записки не было.