Чистилище

— Там ты уже кого-нибудь убил! — прыснула Зара. — Но это было давно, и они не знают, что это был именно ты. Я договорюсь! Сейчас ты отдохнешь, и мы пойдем дальше.

До нужного племени они добирались почти три часа. Димка шел по заброшенным дворам мертвого города и с привычным подозрением разглядывал окрестности. Огромный мегаполис ещё хранил следы былого величия, словно чудом устоявший на ногах скелет многометрового ископаемого чудовища. В серое пасмурное небо вздымались густо покрытые копотью высотки, обилие некогда различных строений ныне превратилось в одинаковые полуразрушенные коробки зданий, зияющие пустыми глазницами окон. Разбросанные всюду проржавевшие остовы автомобильной техники покрывал толстый слой грязи, во дворах хозяйничала растительность, и приходилось постоянно перешагивать через отколовшиеся куски вспучившегося асфальта. Кое-где ветер ещё гонял кучки какого-то гнилого мусора, из медленно врастающих в землю подъездов тянуло затхлой сыростью, посреди потрескавшихся дорог и тротуаров зловещими ямами чернели провалы, образовавшиеся на месте канализационных люков. Подходить к ним вплотную было чревато попаданием в лапы мутов, и в довершение всего пугающе пасмурное небо красноречиво свидетельствовало о хрупкости человеческой жизни.

— Сюда! — Зара указала на приближающийся остов сгоревшей многоэтажки. — Там есть укрытие.

Они забрались в забитое обломками строение, и супруга потащила Димку к лестничному пролету, повисшему почти боком и держащемуся едва ли не чудом. Она влезла на ступени и оглянулась:

— Залазить надо по очереди! Двоих лестница может не выдержать!

После такого предупреждения Димка с трудом заставил себя схватиться за скомканные ржавые перила. Казалось, что весь лестничный пролет прямо сейчас рухнет точно ему на голову. Торопливо вскарабкавшись наверх, он поспешил за женой, исчезающей в темноте засыпанного битым кирпичом коридора. Коридор оказался недлинным, выходящие в него двери были под потолок завалены рухнувшими потолочными перекрытиями, и заканчивался он железной дверью, покрытой сотнями царапин от мутантских когтей. Дверь открывалась сантиметров на тридцать, и Димка с трудом протиснулся внутрь. Там обнаружилось небольшое помещение, видимо бывшее когда-то прихожей, со всех сторон окруженное многометровыми завалами. В помещении царил полумрак, единственным источником света являлась дыра в потолке размером с голову. На полу валялось несколько шкур, источающих подозрительный запах.

— Подожди здесь! — велела Зарине. — Это безопасное место, только дверь надо подпереть камнем. — Она кивнула на солидных размеров обломок перекрытия весом в половину центнера. — Сможешь?

— Смогу, — хмуро кивнул Димка. — А ты куда?

— Я пойду, переговорю с племенем Вени, — объяснила она. — Чтобы они взяли нас к себе. Их дома тут недалеко, через улицу. Я скажу, что ты очень умный и много всего знаешь. Они согласятся!

— Можешь принести немного еды? — попросил Димка. — Я не ел сутки, и вода заканчивается.

— Принесу, — заверила его супруга и скрылась за дверью. Димка несколько минут стоял посреди завалов, не решаясь опускаться на воняющие шкуры, но потом усталость взяла своё, и он улегся, тщательно затянув тесемки капюшона. Он сделал пару глотков из трубки питьевого шланга, уставился в дыру на потолке и принялся разглядывать клочок свинцового неба.

Зарине, конечно, со странностями… хотя… Кто знает, как у зараженных устроено общество? Может, у них это в порядке вещей. Из школьного курса Димка помнил только то, что жизнь зараженных чем-то подобна жизни то ли в медные, то ли в бронзовые века. Ещё бы понимать, какой была жизнь в тех самых веках… Ну, они знают колесо, умеют добывать огонь, разводят скот — это уж точно. Недаром за нападение на питомник заров бизнесмены хорошо платят. Мясо — пища для анклава экзотическая. На Плантациях зверьё не заведешь, оно тебя в первый же день и сожрет. На Чистых вообще кидается всё живое. Следопыты говорят, что даже комары и тараканы кидаются, но в эти байки Димка не верил, это уже по-любому стебалово. А вот зары зверей разводят. Тоже прячут их во всяких просторных зданиях, чтобы в дождь не сожрали муты. Выращивают вроде кур и свиней. А, и ещё собак, таких, которые с длинной шерстью. Из неё они делают войлок и грубую шерстяную ткань. Других тканей они делать не умеют. А может, и умеют. Племена заров развиты по-разному, кто-то сохранил от родителей больше знаний, кто-то меньше, кто-то о чем-то сам догадался. Они же постоянно мутируют, так что прогресс для них практически невозможен. Только-только кто-нибудь допёр до чего-нибудь своим куцым умишком — тут его мутация и оприходовала.