Чистилище

Разведчики, низко пригибаясь, скользнули в разные стороны, скрываясь от шарящих по темному магазину прожекторных лучей за длинными рядами книжных стеллажей. Неожиданно в эфире раздался громкий хрип, заходящийся в надрывно-рваном сипении, и звук ударяющегося о пол металла. Харитонов резко обернулся и увидел Жёлудя, содрогающегося в конвульсиях. Боец одной рукой схватился за горло, беспомощно хватая ртом воздух, и пытался другой рукой содрать с себя противогаз, при этом раненого подбрасывало на полу на добрые сантиметров тридцать.

– У Жёлудя судороги! – Краб бросился к раненому и навалился на него сверху, пытаясь удержать на месте и не позволить остаться без противогаза. – Дайте промедол, ему больно!

– Отойдите от него! – закричал доктор Иванов, устремляясь к Крабу. – Он мутирует!

Учёный стал оттаскивать Краба, тот опустил Жёлудя, откатился в сторону, и все замерли, не сводя глаз с конвульсирующего бойца. Задыхающегося Жёлудя подбросило ещё несколько раз, и он затих, безжизненно распластавшись по полу.

– Жёлудь? – Капитан невольно подался вперед. – Резников, ты меня слышишь? Антоха?

– Он умер, – печально произнес учёный. – Инкубационный период инфекции составляет двадцать четыре минуты. После этого человек либо мутирует, либо умирает.

Все невольно уставились на Краба, и тот насупился, съёживаясь под взглядами окружающих.

– Какая-то часть людей мутирует позже, – продолжил доктор Иванов, стараясь не смотреть на Краба. – Это зависит от… – учёный неожиданно замялся, подбирая корректное определение, – …от индивидуальных особенностей организма. Такие люди становятся зараженными и могут мутировать в любую минуту… Но мутация всегда сопровождается конвульсиями, вызванными судорогами мышц и легочной…

Внезапно Жёлудь вскочил и молниеносным прыжком бросился на доктора Иванова, оказавшегося к нему ближе остальных. Он врезался в ученого, хватая его за горло, и оба по инерции покатились по полу. Иванов отчаянно закричал, безуспешно пытаясь отбиться от Жёлудя, стремящегося вгрызться в него зубами прямо через лицевой щиток собственного противогаза. Все ринулись на помощь, но оттащить от доктора намертво вцепившегося в него Жёлудя оказалось непросто. Пока остальные пытались оторвать от жертвы руки нападающего, Краб схватил автомат и с размаха ударил Жёлудя по голове прикладом. Это не помогло, и он ударил ещё и ещё, с глухим хрустом вминая в череп резину противогаза. Жёлудь обмяк, разжимая захват, и его отшвырнули в сторону.

– Уносите доктора, бегом! – выкрикнул капитан, разворачиваясь в сторону выбитых витрин.

Крики ученого услышали снаружи, и россыпи битого стекла уже скрипели под ногами зараженных. В эту же секунду Жёлудь подскочил, срывая с себя противогаз, выхватил нож и с яростным хрипением бросился на офицера. В свете бьющих с улицы прожекторных лучей блеснул клинок и налитые кровью глаза, и капитан выстрелил в упор, опрокидываясь на пол. Лезвие ножа со свистом рассекло воздух в десятке сантиметров от его головы, и Жёлудь дернулся, получив пулю в грудь. Он бешено захрипел, безумно оскаливаясь, и ринулся в атаку, но вторая пуля ударила его в переносицу, разнося затылок в кровавое месиво, и Жёлудь замер, безвольно шатаясь. Его мертвое тело рухнуло, гремя ребризером по полу, и между книжных стеллажей замелькали зараженные с автоматами наперевес. Харитонов вскочил и метнулся следом за Крабом, уносящим на себе Чука в глубь магазина. Остальные бежали впереди него, но убежать от быстро заполняющих магазин зараженных было уже невозможно. К трупу Жёлудя выскочила группа автоматчиков, и позади раздался крик:

– Вот они! Бегут влево! Стоять!!! – Кто-то дал длинную очередь поверх голов.

Впереди из-за шкафов выбежали вооруженные люди с фонарями, в бегущих разведчиков ударили лучи света, и зараженные бросились навстречу.

– Братва! Учёный в оранжевом скафандре! – заорал один из них, на бегу вскидывая автомат. – Кремлевские суки в ОЗК! Вали козлов!!!

Бойцы рванулись в сторону, и очередь зараженного прошла мимо, вспарывая стоящие на стеллажах книги. В воздух взметнулись листы рваной бумаги, и с противоположной стороны магазина донесся крик боли. Передовые враги разразились угрожающими воплями и открыли огонь по петляющим среди шкафов разведчикам. Пули принялись разносить в щепу стеллажи, расшвыривая книги, бойцы залегли, оказавшись в огненном мешке. Отовсюду к месту боя бежали десятки зараженных, и тиски вокруг разведгруппы стремительно сужались.

– Наверх! – капитан увидел неподалеку лестницу. – Шмель, уводи доктора на второй этаж!