Чистилище

– А затем, – Салливан выглядел несколько отстраненно. Отвечая он уже обдумывал ситуацию далеко вперед. – Ни кто не любит делиться. А если мы пойдем отдельно от наемников Дюка и ополчения Стенсбери – все встреченное на пути делить будем только меж собой. А кстати, Бен, что нам встретится?

– Лорд Фрейзер поведет небесных по левому флангу, ближе к границе Мидуэя. Прямиком на Данас, – уверенно отрапортовал румяный парень, неосознанно стараясь почесать левое предплечье под стальными наручами.

– Конными корпусами на стены Данаса? – Остин недовольно фыркнул, не скрывая удивления граничащего с недоверием.

– Лорд Фрейзер отреагировал в том же духе, когда господин Аддерли предложил ему направление, – Бен открыто и искренне улыбнулся. – Правда он был куда более резок в выражениях, сир.

Салливан взглянул на своего молодого гвардейца с осуждением. Он заметил, с каким выражением Бен произнес «сир», обращаясь к Остину. Отпрыску древнего и уважаемого рода, но пока не посвященному в рыцари. Однако сам молодой фон Келли судя по всему этого не заметил. И либо принял незаслуженное обращение как должное, либо посчитал вежливой лестью.

– На сколько я понял – стен Данаса мы не тронем, – гвардеец вежливо поклонился, отдавая должное проницательности своего командира. – Два корпуса – это четыре тысячи копий тяжелой кавалерии. Не считая оруженосцев, слуг и прочих… Если объединенные силы Хертсема смогут разбить лайонелитов близ Севенны, то остановить нас будет очень непросто. И пусть оставшиеся недобитки прячутся за высокими стенами, небесные просто пойдут дальше. По крайней мере таков план. Верно?

Бен кивнул, не переставая потирать предплечье, закованное в тусклое железо.

– Хорошо, – Салливан прекрасно видел нетерпеливые движения молодого гвардейца. И взгляды, бросаемые им на низкий столик, стоящий в углу просторной палатки. – Ты хорошо все исполнил, Бен. Тот жирный десятник не запросил слишком много?

– Нет сир. Сказал, что в любое время может ставить меня на свои посты, просил только предупреждать заранее. У меня даже остались деньги. Вот…

– Перестань юноша. Оставь себе, заслужил. Я ведь помню, как затратно быть молодым, – рыцарь добродушно усмехнулся. – Теперь я не пью и половины того, что пил в юности. А если вспомнить женщин… Понимаешь откуда столько остается. И приступай, там все, что нужно. Недавно закончил.

– Благодарю сир, – на ходу проговорил Бен, расстегивая ремешки наручей. Сел прямо на утоптанный земляной пол, не густо засыпанный соломой. Последний раз кивнул своему покровителю, улыбнувшись неловкой, извиняющейся улыбкой. И повернувшись спиной сосредоточил все внимание на маленьком столике с лампадкой, горящей словно жёлтый светлячок.

Салливан сидел на низком табурете все в той же позе, уперев локти в колени и задумчивая подкручивая усы. Заметив, что Остин хочет что-то сказать сделал категоричный знак рукой, указал на табурет напротив. И снова погрузился в раздумья. Остин тоже думал. Но о другом. Ожидая разрешения заговорить он наблюдал за гвардейцем, сидящим в углу. Смотрел, как тот медленно и с явным удовольствием прокаливает на огоньке лампады узкий, блестящий кинжал. Избавившись от наручей и закатав по локоть рукава красной рубашки, юноша оголил свои сильные, жилистые предплечья. На которых даже в полумраке палатки были хорошо заметны многочисленные рубцы и шрамы, разного размера и давности. Осторожными, мягкими движениями Бен перемешал содержимое небольшой ступки белой глины. Поблескивающую влагой желто-зеленую кашицу. Еще горячим кинжалом сделал надрез длинной в полтора дюйма, немного выше запястья. Чуть слышное шипение обожжённой кожи заглушил хриплый вздох. Приложив к ране небольшой кусок влажной, шелковой ткани, юноша выложил на нее жидковатую кашицу. И принялся быстро, но осторожно перематывать руку широкой, шелковой лентой. При этом его дыхание становилось все громче, иногда прерываясь еле заметной дрожью всего тела.

– Теперь говори, – услышав голос Салливана Остин вздрогнул от неожиданности.

– Я не понимаю, к чему все это? Подкупать десятника, ставить этого… человека на стражу к шатру лорда Фрейзера. К чему столько трудностей, столько стараний? Сведения добытые им скоро станут известны всем. Мы просто получим приказ и тогда…

– И тогда будем знать только то, что нам решат сообщить. Лишь сухую форму приказа. Более того, приказа – отданного именно нам. Что поручено остальным… кем и для чего поручено? Все это мы знаем благодаря Бену.

– Не понимаю, – Остин фон Келли хмурился и бросал короткие взгляды на сопящего в углу гвардейца.