Чистилище. Амазонки Янычара

А вот что надо будет сделать, раз Денис тоже выжил, это объясниться с ним. Ему придется понять, что Дарья ничего к нему не чувствовала, кроме симпатии, усиленной общим ощущением безопасности, возникшим после встречи с людьми Рахима. Поймет? Трудно сказать. Но нельзя сказать, что он сам как-то особо проявил свои чувства. Спали под одним одеялом, а он никаких шагов к сближению не сделал.

Дарья с ужасом подумала, что Денис мог быть движим в своих порывах лишь двумя вещами – вежливостью и долгим половым воздержанием, которое ему без разницы было с кем прервать. Он ведь ничего не говорил о чувствах. Он просто хотел девушку. Любую. Но не осмелился сам сделать шаг. Он ведь такой мягкий, этот Денис.

На миг воображение нарисовало череду картинок, что было бы, останься она с ним. Несколько лет жизни с мягким уступчивым парнем показались ей адом. Нет. Не этого она хотела, убегая от брака с Юсупом. Не этого. Теперь она в полной мере осознавала чуть не совершенную ей ошибку. И если между ней и Лисом всерьез встанет Варя, придется бороться за свои чувства, как боролся за них Лис, пытаясь добиться Дарьиного расположения. Видимо, есть все же некая вселенская справедливость. И в этот раз она не на стороне Дарьи. Но даже понимая это, девушка в полной мере готова была принять любое наказание судьбы за свои ошибки.

Буер приблизился уже так, что все можно было разглядеть без бинокля, и Таня отложила его. Собаки заскулили и так глянули на погонщицу, словно спрашивали разрешения броситься навстречу подъезжающей парусной тележке. Та подала им знак, мол, давайте бегите. Налегке, без доспехов, они галопом помчались на север, иногда радостно потявкивая. Дарья поняла, что третьим в буере, скорее всего, был парень-погонщик.

Лис начал стравливать гротовый шкот. Буер замедлился, собаки запрыгнули на палубу и принялись лизать в нос погонщика. Тот засмеялся. Лис остановил тележку стояночным тормозом и распустил парус по ветру. Полотнище затрепетало на ветру, уже не давая никакой тяги.

Несмотря на то что Дарья решила не бросаться ему навстречу, она не смогла сдержать своих чувств. Соскочив с борта флагмана, она, едва не подвернув ногу, придерживая болтающуюся у бедра шашку, помчалась вперед. Ей стало все равно, что подумают другие, как отреагирует Варя и как это воспримет сам Лис.

За спиной послышались шаги. Скосив взгляд, Дарья с удивлением увидела, что это не Варя пытается ее обогнать или остановить, а Таня тоже спешит к буеру. Лис закрепил конец шкота, встал во весь рост и, не без удивления, смотрел на приближающихся подруг.

– Лис! – выкрикнула Дарья, чтобы сразу сделать невозможным любое неверное понимание. – Лис, я тебя люблю! Люблю, слышишь? Сильно!

Парень пробежал по палубе, перепрыгнул через спущенный стаксель, ловко соскочил с борта и бросился навстречу Дарье. Она кинулась ему на шею, ни о чем больше не думая, а ощущая лишь нахлынувшую волну счастья. Не какого-то эфемерного, о котором мечталось, а самого настоящего, существующего здесь и сейчас, заполнившего ее целиком, без остатка.

В эти мгновения каждый прожитый день показался Дарье наполненным высшим смыслом. Лис обнял ее, легко поднял на руки и прижал к себе.

– Что же ты так долго думала? – прошептал он.

– Потому что дура… – честно ответила она.

Но слова теперь казались ничего не значащими. Не задумываясь, она поцеловала Лиса в губы, и он ответил ей так жарко и нежно, что у нее голова закружилось, словно она не просто пребывала в его объятьях, а они вместе рушились в неизведанные дали бесконечной вселенной.

Таня вскарабкалась на борт подкатившего буера и присела на корточки рядом с Денисом. Тот был бледен, видимо, потерял много крови, и был накрыт одеялом по шею. Он был в сознании, но его лихорадило. Она приложила ему ладонь ко лбу, потом не выдержала и прижалась губами к его щеке.

Она боялась, что Денис ее оттолкнет, ведь она далека была от идеала женской красоты, к которой обычно тяготеет подавляющее большинство парней. И он уже был с Дарьей, которой в красоте никак не откажешь. Но Таня всегда презирала в себе любой страх. Она решила, что все решат эти минуты. Или Денис скажет, мол, ты что, сдурела, жирная идиотка, или что-то между ними все же может возникнуть. Хотя бы дружба. Таня и на это была согласна.

Но Денис ее не оттолкнул. Он освободил из-под одеяла руку и погладил Таню по коротким кучерявым волосам.

– Рука… – прошептал он. – Другая.

Таня откинула край одеяла и отпрянула от ужаса. Левая рука Дениса была окровавлена до самого плеча, от кисти почти ничего не осталось, торчали лишь остатки указательного пальца и оттопыривался большой. Остальное было обглодано. Лучевая кость была переломана и раздроблена, плоть вокруг ран опухла, кровоточила и исходила прозрачной сукровицей.

– Вот черт… – прошептала Таня. – Это так нельзя оставлять. Ни в коем случае…

– Доктор. Девочка… – у Дениса язык заплетался. – В поселении есть фельдшер. У нее даже лекарства есть. Выживу.

– До поселения еще черте-те сколько ехать! У тебя заражение начнется… Вот черт.