Чистилище. Дар учителей

Мембрана переговорного устройства делала все голоса похожими, однако голос Аиши Эттингер сложно было спутать с другим. Она имела звание лейтенанта-полковника и стояла у истоков роты «Захра» Группы специального назначения, так называемого отряда смертниц. Именно на нём испытывалось новое биологическое оружие, создаваемое в рамках проекта «Ультра» совместными усилиями России, Китая, Ирана и Пакистана. Большая часть членов отряда учились в медресе при Красной мечети. Среди членов отряда было немало европеек, в том числе и сама Мина, в прошлом Лизхен Вайсс, гражданка Германии.

Эттингер была австрийкой. В отряде имелись также гражданки Швеции, Норвегии, Франции. В последнее время в учебный лагерь в Аботтабаде привезли много норвежек, Мина не знала почему. До 2007 года в отряд набирали в основном учениц медресе Джамия Хафса, которые соответствовали физическим требованиям Группы специального назначения. После захвата армией кампуса медресе и его вынужденного переноса в пригород Исламабада стали больше брать из Европы. Такое решение командование армии не могло принять без согласования с имамом. Почему он принял такое решение? Мину это не особо интересовало.

Что было для неё загадкой, так это то, что если в Норвегии имелись такие женщины, как тут, то как мог какой-то Брейвик безнаказанно расстрелять семьдесят человек и никто даже не осмелился оказать ему сопротивление. Да если бы он попался сестрёнкам Мины, его разорвали бы на части голыми руками. Таких Брейвиков она видело немало, с самого начала своей карьеры в отряде моджахедов Армии освобождения Косова. Потом Ливан – «Хизболла», затем работа инструктором в Силах Кудс Корпуса стражей исламской революции в самом Иране, потом перевод в Пакистан для работы в рамках секретного международного проекта. Там в основном были камеральные и полевые испытания биологического оружия, вакцин, средств защиты и так далее. Были, правда, и передышки – короткие командировки в Афганистан в интересах «Интер Ойл», ну и иногда антитеррор совместно с рейнджерами.

Платили, конечно, хорошо, не то что в спецназе ГРУ. Да и казармы! Кто-то говорит, что Пакистан бедная страна, а пускай зайдут в казармы Группы спецназначения армии Пакистана и казармы спецназа ГРУ и сравнят! Особенно Мине запомнился забетонированный унитаз, напоминавший трон, в одной из российских казарм.

Патруль двигался по хозяйственным помещениям сектора УЛЬТРА, периодически включая свет и проверяя показания температуры, влажности и прочего. Но мыслями Мина была рядом со своим мужем, лейтенантом-полковником Абдаллой Ханом, Куртом Вайссом, или Кондором. Он заразился, и теперь они не могли быть вместе. Наиболее мучительным во всём этом было то, что он вроде как был ещё жив и вполне здоров, но в любой момент мог превратиться в кровожадное чудовище или умереть.

Аиша Эттингер, или Матушка, как её обычно называли, говорила, что можно вынести любую боль, если жить ради Аллаха, и что в Судный день те, кто любил друг друга во имя Всевышнего, окажутся под сенью его Престола. Но одно дело – произносить слова, а совсем другое – прочувствовать их на своём опыте и жить согласно им. Мелочные страстишки часто отвлекают от важных, нужных, поистине желанных вещей. Вот, например, Мине хотелось иметь детей, и Матушка, несмотря на всю свою суровость в отношении воинской дисциплины в подразделении, постоянно напоминала ей об этом. Но, как часто бывает, сначала Мина с Абдаллой хотели купить дом, потом – заработать денег на то и на это, дальше имам распорядился отправить их в Германию для работы под прикрытием – в общем, детьми они так и не обзавелись.

«Такой ерундой занимались, как оказалось в итоге», – сокрушалась про себя Мина.

Тут она обратила внимание, что патруль приблизился к жилому отсеку русских. По инструкции нужно было проверить всё досконально, включая солдат отдыхающей смены. Включать основное освещение ночью каждые пятнадцать минут было неразумно. В УЛЬТРА спали мало, по четыре-пять часов в лучшем случае, и каждого регулярно осматривали, освещая фонариком, проверяли температуру и пульс. Всем было велено во время сна приковывать себя наручниками к койке, а сами койки были надёжно прикручены к полу.

Старший патруля Джексон подошёл к двери между отсеками и произнёс в рацию с англосаксонским акцентом: «Скворец! Скворец!»

По рации ответили: «Молодец!»

«Что за чушь, – подумала Мина. – Очередная шутка Смирнова?..»

Массивная дверь открылась. Часовой попытался посветить фонариком в лицо лейтенанту Джексону, но тот резко отстранил его руку.

– Ну, что, Скворец, как проходит операция «Дупло»? – пошутил часовой.

Джексон не ответил и прошёл вперёд, но шедший за ним солдат сбросил автомат с плеча и взвёл затвор. Часовой струхнул, попытался снять свой автомат, но оказался прижат к стене узкого коридора двумя другими патрульными.