Чистилище. Книга 1. Вирус

– Подожди, будет некрасиво. Явится Глеб, а мы тут его не дождались… – шептала Вероника, отталкивая парня. Но внезапно яростное, непривычно напористое, до лихорадочной дрожи в теле, возбуждение партнера уже передалось ей и захлестнуло волной вожделения. Он же намеренно не отвечал, завладев ее губами и перемещаясь то к шее или ушку, то опять возвращаясь к губам, когда она слабо пыталась освободиться от настойчивого любовника. Неуемная жажда уже била из него горячим, победоносным ключом. Но в тот момент, когда Вероника, смирившись под его неистовым напором, расслабилась в готовности принять ласки, Кирилл незаметно стащил свой ремень с брюк и, закрыв губы Вероники цепким поцелуем, надежно обмотал ремень вокруг ее сомкнутых за спиной запястий. Затем неожиданно отстранился и стал раздеваться. Она лежала перед ним беззащитная и податливая, с глазами, распахнутыми от удивления и любопытства. Наконец-то он сделает все, что пожелает, без учета ее намерений и предпочтений. Он так хочет, он намерен властвовать над ней безраздельно! Лантаров видел, что страсть уже захватила и ее саму, но все-таки был готов к некоторому сопротивлению. Потому он легко и уверенно обхватил ладонью ее шею, а другой рукой проворно захватил волосы в пучок. Эти действия оказались напрасными, хотя и символичными для него самого. Вероника безропотно открыла свой ротик и приняла все, что ей предлагалось. Кирилл словно видел себя со стороны: нервно, с болезненной поспешностью и каким-то сумасшедшим, свойственным дикарю африканского племени, азартом он двигался над поверженной женщиной, приближаясь, как он полагал, к губительной для их отношений катастрофе. Он тайно хотел ее оскорбить, унизить и более не скрывал этого, ухватив ее за волосы, словно пойманную в силки птицу. Теперь демоном был он, а не она. Теперь ему было решительно наплевать на ее чувства, ощущения, впечатления от реальности. В порыве безумной экзальтации он заметил, что тяжело дышал не только он, но и Вероника, крылья носа ее жадно вбирали воздух и еще больше возбуждали его воображение. Она вздрогнула со странным, несвойственным ей звуком, когда он со стоном выпустил ее шею и волосы. Вульгарное, грубое действо было завершено без всякой прелюдии, без оглядки на чувства, беспардонно, с нахрапистым хамством. Как он хотел. Возможно, предстояло объяснение, а может, неловкая пауза или еще какая-то нелепость.

И вдруг раздался звонок в дверь.

– Глеб приехал! – сказал он возбужденно, быстро разматывая ремень. – Я открою…

Уже в следующее мгновение Лантаров вскочил с дивана. Ремень, теперь уже ненужный, он на ходу бросил в угол. Вероника посмотрела недоуменно, как будто все, что произошло только что, было не с ними. Или если и с ними, то в неясном и нечетком бреду. Лантаров мельком видел, как она облизала губы и еще раз сглотнула, точно убеждаясь – неужели это было? Идя к двери, он улыбался – теперь он на коне. Наплевать, что будет дальше. Он испытывал чувство неуемной гордости, будто совершил отменную денежную сделку.

– Привет! – воскликнул Глеб входя. – Как вы тут, не скучаете?

Они легко, по-приятельски обнялись. Глеб увидел взъерошенную Веронику, и нежно, как соскучившийся мужчина желанную женщину, обнял ее и поцеловал в губы.

В тот дьявольский день между ними происходило многое. Даже больше, чем обычно, потому что Вероника оставалась подлинной гурманкой изощренной игры, а ее выдумки поставили знак равенства между двумя партнерами. Полет безудержного, безмерного вольнодумства и страсть, превращенная в жизненную доктрину. Но Лантаров прожил встречу механически, ничто его, пресыщенного, уже не тревожило. Все, что он желал, он получил до встречи – в качестве приза за наглость и смелость. И хотя он был уверен, что разборки с Вероникой еще впереди – просто она еще не решила, как отреагировать, – во время прощания он был ошарашен и вконец сбит с толку.

– А я и не знала, что ты можешь быть таким… ммм… героем. Мне понравилось, – прошептала она ему на ухо и, когда он отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза, одарила его поистине демонической улыбкой.

«Дьяволица», – подумал Лантаров, садясь в машину. Глеб так ничего и не понял…

Воспоминания отхлынули, как уходит отлив, обнажая камни, песок и водоросли. Оставляя вместо прежнего волшебства и поэтической тайны хаотичные формы земной реальности.

Только теперь Лантаров осознавал, сколь ничтожен был его наивный вопль о будущем, сколь несостоятельны желания. Но теперь прибавилось еще одно ощущение: он больше не испытывал тоски по Веронике. Это вызывало в нем смутные, противоречивые чувства. Может быть, он вообще остыл к женским ласкам и, не дай бог, со временем превратится в такого аскета, как Шура? Ведь и лютый вулкан однажды прекращает выброс лавы. Шура как-то заметил ему: «Кирилл, если будешь постоянно наполнять ум определенным количеством хороших впечатлений, – все прежние, ложные и фальшивые, – исчезнут». Над этим стоит подумать.