Чистилище. Книга 1. Вирус

Когда Вероника позвонила сама, ему показалось, что от телефона исходит мистическое свечение, горячий дождь из световых и звуковых импульсов, зовущих в космический оазис. «А все-таки она замечательная, эта современная развращенная амазонка», – подумал Лантаров. Загадочная и коварная, она вкрадчиво расспросила о жизни и работе, оценила настроение и только после этого предложила увидеться. «Конечно, при случае она напомнит мне, может быть, даже спросит, проверялся ли я у врача, – думал Лантаров, размякшим голосом осведомляясь о месте и времени встречи, – и я отвечу, что, разумеется, проверялся, и даже помолчу, когда будет пару минут распекать за старую интрижку. Но произойдет это определенно после восхитительного траха».

Когда они обедали, Лантаров с удовольствием отметил в ней разгорающуюся искру вожделения. В ней, как в бокале шампанского, играла утонченная страсть, потаенное желание неожиданных прикосновений, и эта пульсирующая под кожей экзальтация тотчас передалась ему. И его тело, томно жаждущее, стало резонировать в том же ключе, что и ее пылающая плоть. Длилась игра намеков, полутонов, едва уловимых жестов, пока, наконец, не выплеснулась.

– Ты хотел бы расширить свои познания темной части мира? Я могу предоставить тебе такую возможность. Хочешь – в мир приключений с двумя женщинами? Или вчетвером?

Мгновенный молниеносный удар! Как при неожиданном срыве альпиниста. Веревка натянулась до предела и… выдержала. Он все-таки был уже подготовленным, тренированным покорителем вершин.

Но… как просто она произнесла эти слова! Словно разговор шел о спаривании породистых собачек. И почти сразу же аккуратным, изысканным движением упрятала в свой ротик кусочек пирожного – они непринужденно сидели в Пассаже на Крещатике за столиком прямо на улице. Тем интригующе эти слова прозвучали для ушей Лантарова, у которого зрачки расширились до размера медных десятикопеечных монет. Да, блистательная Вероника умела удивить загадочным и заманчивым ребусом!

– Как тебе пришло такое в голову? – Кровь ударила в голову веселым гейзером. И тут же возникла мысль: «У нее мозг невиданной пластичности – кладезь диковинных фантазий!»

Когда Лантаров говорил с Вероникой, он все чаще не мог избавиться от ощущения хождения по опасной трясине: как только потеряешь осторожность и самоконтроль, тотчас провалишься в топь. Сам себе он в такие мгновения казался неуклюжим, тюленеобразным существом. Недотепой. И теперь возникло точь-в-точь такое же ощущение.

Вероника многозначительно улыбнулась и посмотрела на стену, по которой ползли косые лучи солнца.

– Смотри, еще полчаса, и они доберутся до нас. – Лантаров, ожидая развязки, помолчал. Женщина испытующе и по-мужски открыто заглянула ему прямо в глаза и тихо, с нагловатой улыбкой произнесла: – Так ты хочешь компании вчетвером?

Лантаров посмотрел на световой узор на стене. Он походил на картину импрессиониста с таинственным двойственным смыслом. Но такова же непостижимая суть души, наделенной в равной степени божественным и демоническим. Ему вдруг стало неуютно от такого открытия, а от подступившего изнутри искушения в горле застрял комок. Опять эта сражающая его наповал холодная отстраненность, за ширмой которой – о, он уже слишком хорошо знал это! – безумный огонь всепоглощающей страсти. Она ничем себя не выдала, пожалуй, только мочки ушей немного порозовели. Он не мог противостоять ее чарам, не мог отказаться от удовольствия.

– Ммм… – он сомневался не более мгновения. – Не вижу… не вижу повода отказаться. Но Глебу-то ты сказала?

В его выражении лица женщина рассмотрела излишнюю настороженность или замешательство и окинула его снисходительным взглядом.

– Вот за кого не надо беспокоиться – так это за Глеба… – Она смотрела в упор, расстреливая его взглядом, от чего вдруг возникла шальная, безумная мысль свернуть ей шею.

От него не ускользнуло, что прямого ответа в отношении Глеба не последовало. «Конечно, эта стерва успела переспать с ним, когда муж смотался в командировку, и они все уже давно обсудили. – Лантаров подумал об этом не без ревности и удивился ее появлению. – Неужели я стал в себе сомневаться? Шут с ними, с этими прохвостами». Сейчас его волновал уже совсем другой вопрос.

– И кто же эта счастливица? Ты с ней уже говорила?

Ему вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться к открытой руке своей спутницы, он потянулся, но она еле уловимо отстранилась и прошептала свое извечное наставление:

– Держи себя в руках, мы в общественном месте… Тут люди.