Чистилище. Побег

Поддерживаемый Валькой и подгоняемый ударами рогатин, Максим с огромным трудом добрался до Озерной крепости, которую увидел первый раз в жизни. Ноги очень болели, но он улыбался всю дорогу: так приятно было ощущать под ногами твердую почву. Когда процессия добралась до стен, он почти пришел в себя и даже почувствовал волчий голод. Вместе с голодом вернулось и желание жить. Заметив, что Максим поглядывает по сторонам, озерные воины окружили его, исключив возможность побега.

– Какие у вас стены высокие! – прохрипел Валька, которому, в отличие от Максима, с каждым шагом было все труднее держаться на ногах. – Никакой прыгун не заскочит, да? В Березовом срубе таких нет.

– Тем хуже для них! – важно ответил польщенный староста. – Когда мы уходили с озера, крепость целиком разобрали и перевезли. Мы не беженцы какие-нибудь, отступили в полном порядке. У нас даже сварка была, поэтому там разъединили плиты, перевезли на машинах сюда и тут собрали, как было.

– Что за «сварка»? – не понял Максим.

– Даже не простая сварка, а электросварка! – важно ответил озёрец. – И электричество было у нас, из дизеля. Сварка это такая штука, что даже железо плавится и срастается. Ну, или разрезать можно, что захочешь. Жаль, бензин испортился. У нас еще много оставалось, берегли, но – испортился. Старшие говорили про какое-то число, очень важное. А в самом начале, на озере, знаешь, там какая крепость была? С проволокой на стенах! И эта проволока била мутов электричеством, они горели и падали!

– А я помню, помню, как Андрей Лысый самогоном дизель заправил! – заржал Чик. – Он даже поработал немножко, прежде чем сломаться! Электричеством Лысого так треснуло, что он час отлеживался, ха-ха! Потом Кержач вернулся и как отметелил его: и за дизель, и за самогон! Лысый уже не оправился, так и помер!

Остальные озерные тоже засмеялись, но староста прикрикнул на них. По его мнению, молодежь не должна была смеяться над прежними делами давно умерших или обратившихся старших, потому что ничего в этом не понимала. Максим, отстранив Вальку, попросил отдать ему тряпье, которым его привязали к палке.

– Да там остались одни обрывки… – проворчал паренек с едва пробивавшейся бородкой, но под суровым взглядом старейшины полез за пазуху и отдал добычу.

Максим кое-как прикрылся, даже не пытаясь согреться этими лохмотьями. Просто уж очень непривычно было расхаживать голым.

– И как же вы будете жить, когда все это тряпье кончится? – спросил он у старосты.

– Обувь научились делать! – Озерный притопнул кожаной тапкой на деревянной подошве. – Долго учились, но справились. Летом придут муты, будет кожа, опять станем ее выделывать. Куртку мою видишь? Это не из старого мира, это наши бабы сделали! Еще позапрошлому старейшине.

– Позапозапрошлому, – поправил его Чик. – Голова-Губастый его звали.

– Сам помню! В общем, парень, ты за нас не бойся. Как-нибудь проживут те, кто не обернется, и детей вырастят, а уж что дальше – не наше дело.

– У вас детей матери любят, как в старом мире, или, как у нас, вместе с остальными мелкими оставляют самих жить? – спросил Валька.

– Увидишь! – Старосте не понравился вопрос. – Хватит болтать! Эй, на стене! Спускайте лифт! Или спите и не видите, кто идет?

На самом верху сложенной из бетонных плит стены, высотой, по прикидкам Максима, не меньше чем в восемь ростов среднего мужчины, далеко вперед торчали два древесных ствола, на концах соединенные вместе какой-то конструкцией вроде ковша. После крика старосты они стали выдвигаться еще дальше, одновременно опускаясь. Максим и Валька переглянулись: такого они никогда еще не видели! Довольный таким эффектом, Чик почти дружески ткнул Максима древком рогатины под ребро.

– Понял, людоед, как у нас все устроено? Не то что у вас!

Максим промолчал. Стволы опускались до тех пор, пока «ковш» не лег на землю. Тут же староста торжественно вступил в него, жестом приказав ввести туда же пленников. Как только «ковш», или «лифт», как назвал его озёрец, начал снова подниматься, воины, чтобы не ждать, полезли вверх по стволам, пользуясь зарубками на них. В «ковше», кроме пленников и старосты, остался только бдительный Чик.

– Каждый раз так делаете? – изумился Валька. – А если муты прямо сейчас прибежали бы?

– На стене убрали бы крепления и уронили бревна вниз, – пояснил староста. – Эх, дикари, всегда вы простым вещам удивляетесь!

«Электричество, дизель, сварка… Ты только помнишь эти слова, но не знаешь толком, что они обозначали, – думал Максим, пока «ковш» медленно поднимался. – А этот «лифт» нужен потому, что вы не можете сделать калиток в стене, достаточно крепких, чтобы выдержать напор мутов. Или вы просто не можете пробить стену, чтобы сделать такую калитку? Те, кто строил крепость, вряд ли пользовались таким громоздким сооружением. Но их больше нет, и вы очень скоро одичаете, как и мы… Не стоит горевать по этому миру!»

– А вот и Костя! – шумно обрадовался Чик, показывая на дюжего, широколицего блондина на стене. – Это Мишкин брат!