Чистилище. Побег

И вот, спустя всего пару минут, из-под камня был извлечен на свет самый настоящий ящик. Они вместе вспомнили это слово. Доски выглядели не лучшим образом, но все же продержались в земле столько лет, и Валька с видом знатока начал рассуждать о каких-то особых лаках, пропитках… Максим попросил его заткнуться: с тем же успехом он мог выдумывать любые слова. Взломав ящик – это было нетрудно, потому что гвозди, которыми он был заколочен, почти совсем проржавели, – Максим откинул крышку. Внутри оказались две коробки из деформированного, ломкого пластика. Изделия из этого материала иногда попадались в земле, но толку от них не было никакого: за годы, прошедшие со времени крушения старого мира, пластик совсем испортился, а где его брали предки, оставалось загадкой.

– Ну вот… – Валька нерешительно ткнул пальцем в маленькую коробку, и кусок пластика с негромким хрустом отвалился. – Ой! Тут еще какие-то обертки…

– Да рви смелее! Если что-то пропало, то уже не вернуть!

Максим буквально разорвал на части большую коробку и в ней обнаружил сильно поврежденную ткань, в которую было завернуто что-то твердое, похоже – металлическое. В ноздри ударил незнакомый запах. В нетерпении продравшись сквозь последнюю преграду, Максим обнаружил два скользких, покрытых какой-то вязкой массой предмета и обомлел. Это были автоматы! Он видел их только в детстве, и тогда они уже не могли стрелять, потому их и бросили в Старой крепости, но он не мог их не узнать. Целых два! Бережно, словно боясь, что оружие рассыплется в прах, он перенес их на траву и обнюхал руки.

– Гадость какая! – поморщилась Алла. – Мыть надо, а то коростой пойдешь.

– Закрой рот!

Рядом с автоматами, в такой же густой слизи, оказались три рожка и целая россыпь патронов. У Максима от счастья закружилась голова, он просто не знал, что делать, и рассеянно попробовал один патрон на зуб. Металл не был ржавым! Грязным, с отвратительным вкусом, липким и склизким одновременно он был, но не ржавым! Максим постарался взять себя в руки.

– Наверняка все сгнило и не стреляет… – забормотал он, рассеянно пытаясь руками отчистить патроны. – Надо помыть… Но все равно…

На него никто не обращал внимания, и Максим поднял голову. Перед Валькой рассыпались кучей ломкие, желтые листки, покрытые едва видимыми буквами, складывавшимися в слова. Валька беззвучно шевелил губами, а Алла смотрела на него так, будто он пел какие-то невыразимо прекрасные песни.

– Что там? – спросил Максим и схватил один листок, который тут же сломался пополам в его пальцах. – Сухие какие!

– Тут песок везде и, кажется, с солью, – растерянно сказал Валька. – Новосиб старался, чтобы влага не проникла. – Эх, тут много всего написано, но я не все буквы помню… И, кажется, тут про то, как они из Москвы сюда ехали. Что-то… «Мрази, закрывшиеся в бункерах, однажды оттуда выйдут, если…» Тут я не понимаю, у него почерк такой, сложный.

– «Мрази» – это кто? – спросила Алка.

– Ну, те, кто в бункере. Только не спрашивай, что такое бункер. Эх, ну какая нам от этого польза?

– А про меня что-нибудь есть? – Девушка стала осторожно подгребать листки к Вальке. – Ты почитай. Про маму есть? Про бабушку есть?

– Ну, конечно! Стал бы Новосиб про какую-то бабушку писать! – вскипел Валька. – Как ты думаешь, когда я читал последний раз? Сама попробуй почитай!

– Уходим, – скомандовал Максим. – Солнце опускается, а ночевать здесь нельзя. Возвращаемся за холм, там не спеша со всем разберемся. Главное – ничего тут не забыть!

Помимо автоматов, рожков и патронов, а также писанины Новосиба, в «Алкином наследстве» оказался отличный нож, который следовало только отчистить, и еще несколько предметов, с которыми решили разобраться позднее. Уже у костра Максим понял, например, что Новосиб оставил внучке свои часы, вот только тикать – Валька сказал, что часы обязательно должны тикать! – они отказывались. Еще были странные стеклышки, сквозь которые было неудобно до боли в глазах смотреть. Лишь недели две спустя, играя с ними, Валька выяснил, что в солнечную погоду с их помощью можно легко развести огонь. Некоторые вещи, кажется, предназначались просто для украшения. По крайней мере, других свойств желтого колечка и желтого же кругляша с красным камушком внутри на хрупкой черной цепочке парни не обнаружили и отдали эти «сокровища» плаксивой Алке. Цепочку она отчистила и носила кругляш на шее, а колечко куда-то спрятала: оно было ей велико.

– Это компас! – уверенно сказал Валька, когда они уже сидели у костра и разбирались с добычей. – Тут стрелка, она показывает на север. Ну, одна из них. А вторая, может, время показывает…

– Я и так знаю, где север… – проворчал Максим, запихивая кое-как отчищенные патроны в рожок. Он не мог понять: пружина должна быть такой тугой или испортилась? В памяти всплывали одно за другим забытые слова: «пружина», «ствол», «затвор»… Когда-то и отец, и дядя Толя ходили с таким оружием в дозоры. – Алка, принеси еще хвороста. Вдруг муты?