Чистилище (СИ)

Она просто одурманивала людей одним своим появлением. Её взгляд гипнотизировал, её голос очаровывал. Когда она пела, все вокруг впадали в попросту транс. Она увела тогда у неё Глеба, теперь она уведёт его у неё, и будь что будет. Все эти годы, улыбаясь ей, она её ненавидела. За эти годы Анна растеряла свой дар, свою силу, а она, наоборот, приобрела. Обретённая эстрадная слава и последующий образ жизни сделали Анну напыщенной, стервозной и невыносимой. Со временем её дурные капризы уже перешли все границы, а постоянные пьяные оргии довели до полной деградации не только тело, но и душу. А Ольга стала за это время поистине мастером перевоплощения. Она могла сыграть любую роль, кого угодно и где угодно. Неудивительно, что Глеб стал избегать Анну и шарахаться от неё, как от кошмара во сне, и обратил внимание на меня, подумала она со злорадством в душе.

— Ну вот, у меня всё готово! — заметил Глеб, устанавливая на столе подсвечник. При свете горящих свечей стены комнаты наполнились красно-голубым свечением, придавая ей некий магический ореол. Сев в кресло напротив неё, он разлил коньяк по бокалам и, протянув ей один из них, тихо произнёс: «За тебя, Оль!»

— За меня, так за меня! — сказала она, отправляя коньяк по назначению. Вытерев губы платком, она спросила: '

— Ну а теперь то что, Чудотворец?!

— Что?! — словно недопонимая, спросил Глеб.

— Что делать то будем?!

Глеб смутился, отведя взгляд в сторону, — он пробормотал:

— Ну не знаю, я просто без тебя больше жить не могу!

— Да ну! — Ольга заразительно рассмеялась, после чего заметила. — Ты мне тут битый час объяснялся в своих чувствах, а теперь что — не знаешь, что делать?!

— Почему же?! — произнёс он, чувствуя, как кровь волнами устремилась к лицу. Встав, он подошёл к магнитофону и вставил в него диск. По комнате разлилась музыка, напоминающая ту, которая исполнялась «Нирваной» в его мире.

Подойдя к Ольге, он хрипло произнёс:

— Иди ко мне!

Встав с кресла, та сделала пару шагов к нему и сказала, посмотрев на него насмешливо:

— Так что ли?!

— Так! — прошептал он и, подняв её на руки, понёс к кровати.

— Ну и что дальше делать-то будем, милый?! — поинтересовалась она опять, взирая с интересом на то как он пытается избавиться от лишней на себе одежды.

— Сейчас! — буркнул он, наконец закончив это сложное дело и сразу же полез на неё.

Ольгу разобрал смех.

— Ты что?! — произнёс он, не понимая, в чём дело.

— Это ты что! — вытирая слёзы от раздирающего её смеха, сказала она.

— Так и собираешься обслуживать меня в пиджаке и носках!

Посмотрев на себя, тот сконфуженно начал снимать с себя остатки одежды, закончив с ними, он взглянул на неё и на всякий случай поинтересовался:

— Так пойдёт?!

— Вполне, милый! Вот теперь ты почти похож на Казанову — только про одну деталь своей одежды вроде забыл. Вдруг то, что у тебя там, прячется, окажется мелковато для меня! — саркастически заметила она, ехидно наблюдая за ним.

— Давай, давай, покажи мне его. А то я прям места себе не нахожу!

Уже чувствуя, что она над ним просто издевается, Глеб нехотя скинул с себя на этот раз всё и язвительно поинтересовался.

— Так теперь годится?!.

— Теперь да, — заметила изумлённо она, чувствуя как у неё внизу живота начинает разливается тепло.

Подойдя к ней, он присел на кровать, улыбнулся и, сказав: «Расслабься», резким рывком перевернул её на живот.

— Ты чего! — от неожиданности испуганно пискнула та.

— Да ничего, просто, когда ты не даешь своих советов, ты мне больше нравишься! — заметил он, раздвигая ей ноги и пристраиваясь к ней сзади.

Ещё через мгновение его руки, начали нагло гулять по её телу заглядывая в самые интересные для него места. Затем спустились вниз и, погладив и потискав всё что там только нашли напоследок заглянули уже и в спрятавшийся там от всех любопытных глаз ларчик. Ольга, загнутая раком, с тихим гневом молча наблюдала за его поползновениями. Когда же в неё начал без всякого стука залазить его вконец озабоченный гость, нагло прорываясь внутрь, она слабо пискнула и попыталась безуспешно ухватить его рукой за одно место. Заметив это, Глеб загнал его ей так, что у неё тут же перехватило дыхание, и она, заскулив, забилась под ним, то с тихим повизгиванием, то издавая громкие протяжные всхлипы и стоны. Наконец, закончив над ней свою экзекуцию, он оставил её в покое и рухнул, довольно сопя, рядом.

— «Ну, сволочь», — подумала она про себя, — я тебе это припомню, хотя сама была очень довольна произошедшим, так как давно не испытывала ничего подобного. Просто она предпочитала это дело немного по другому сценарию, а не так, когда её обрабатывают, как какую-нибудь финтифлюшку.

— Ты когда последний раз прикасался своими ручонками к красивой женщине, Казанова! — поинтересовалась она, ехидно, накидывая на себя халат.

— Давно! — буркнул тот, глядя на неё влюбленным взглядом.

— Интересно пляшут кони. А что, Аннушка тебе уже совсем не даёт?! — заметила она язвительно.

— Я же сказал уже, не лежит у меня к ней сердце после контузии, как будто она мне чужая!