Чистилище (СИ)

Первое, что сделал Макс, когда начал понемногу ходить, — это подошёл к зеркалу. Когда он взглянул в него, то обомлел — оттуда на него глядело совершенно чужое ему лицо. Как он уже начал догадываться, это лицо принадлежало какому-то Глебу Филатову. Во всяком случае, именно так его всё это время величали теперь медсёстры и врачи. Макс долго стоял перед зеркалом, не веря своим глазам и ощупывая дрожащей рукой щёки, нос, лоб. Он вконец перестал понимать что-либо в происходящем. Как могло произойти, что он оказался в этом чужом теле и вообще непонятно где?

За прошедшие две недели он уже понял, что оказался совсем в другом мире, нежели тот, который помнил. Это был какой-то кошмар — других слов он просто не мог найти данному положению вещей. Ко всему прочему, как вдруг оказалось, здесь вот уже как несколько десятилетий шла практически бесконечная война, которая то затихала, то вновь разгоралась с неистовой силой и в которую были втянуты практически все страны. Все крупнейшие города и мировые столицы участвовавших в ней сторон были уже стёрты с лица земли после применения ядерного оружия. Но война не кончилась даже после того, как все участвовавшие в ней государства пришли к соглашению больше не применять ядерное оружие друг против друга. Она просто перешла в новое русло — на выматывание ресурсов и сил друг у друга, а все боевые действия переместились в руки военно-морского флота, авиации, разведки и диверсантов. И самое главное, в этом мире СССР не распался в результате прихода к власти Горбачёва. Здесь о нём даже и не слышали. А после гражданской войны и распада США на отдельные независимые друг от друга штаты ведущую роль в НАТО возглавила и взяла на себя Германия. К власти в которой снова пришли поднявшие голову нацисты.

После всего того, что он узнал об этом мире, Максу оставалось только одно — стать Глебом Филатовым и, как и раньше, изображать полную потерю памяти. За последующие две недели он практически полностью встал на ноги и был выписан домой под наблюдение врачей. Глядя сейчас на собравшихся в этой комнате людей, с некоторыми из которых он уже успел познакомиться в больнице, когда они приходили его навестить, а точнее Филатова, Макс, он же Глеб, чувствовал определённую неловкость. Его душу терзали сомнения: а может, сказать им, что он вовсе не Глеб, а Макс и что его каким-то образом просто занесло в это тело и в этот чуждый для него мир. А может, всё это просто какой-то дурной сон и он сейчас закончится! Но чем больше он — Макс — Глеб глядел на эти улыбающиеся ему лица, тем больше понимал: этот сон не кончился, он только начался, и ему придётся в нём жить и дальше. Если он, конечно, хочет жить, а не провести остаток своей жизни в психушке, а быть может, и похуже где.

— «Нет, ничего я им говорить не буду. Пусть будет, что будет»! — решил он для себя и засмеялся над очередной шуткой майора Томилина, чтобы показать, что он — это он, а не кто-то иной, вернувшийся из комы.

Сергей Томилин и ещё двое из присутствующих были, как он уже понял, друзьями и сослуживцами Филатова в одном из специальных подразделений ГРУ. Ещё четверо принадлежали к близким родственникам. Отец, контр-адмирал Константин Филатов, сидел во главе стола и задумчиво наблюдал за ним. Мать с сестрой сейчас что-то стряпали на кухне. Жена сидела справа и о чём-то оживленно беседовала с Ольгой Терехиной, тоже служившей в его части. Атмосфера в комнате нельзя сказать, чтобы была раскованной, в воздухе словно витала какая-то напряжённость и наигранность. Для Макса все эти люди были чужими, для Филатова — нет, и он, псевдо-Глеб, никак не мог стать для них своим, как бы ни старался. Единственное, что его спасало в данный момент, — это «Амнезия». Макс просто не знал, о чём говорить с ними, он ничего про них толком практически не знал. Он был здесь чужой, пытавшийся стать своим.

— Да, Глеб! — Томилин пристально посмотрел на Макса.

— Я сейчас создаю группу для заброски на оккупированную территорию. Я думаю, для тебя там бы нашлось в ней место — с твоими-то способностями!

— Какое ещё место?! — Недовольно пробурчал новый отец Макса.

— Он мать родную и то не помнит, а ты о каких-то способностях. Ему сначала здоровье надо поправить, а в особенности память, а потом уже думать о каких-то группах и диверсиях?! Он скептически посмотрел на него и фыркнул.

— Зря Вы так, Константин Сергеевич! — Томилин зачем-то повертел в руке пустой стакан и опять поставил его на стол.

— Врачи считают, что ему нужно окунуться в привычную для него обстановку, это поможет быстрей восстановить как силы, так и память. Месяц в тренировочном лагере, несомненно, пойдёт ему на пользу!

— Ну-ну! — Язвительно пробурчал отец.

— А дома ему, значит, непривычная обстановка. Надо обязательно с аквалангом поплавать или с парашютом попрыгать или морды друг другу побить, тогда точно мозги встряхнутся и память вернётся! — и в недоумении покачал головой.