Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник)

– Смотря где, – кутаясь в шинель, сказал Максим. – Я в пехоте с февраля по июль пробыл. Считай, полгода. Три взвода за это время сменил. Два раза ранило и бомбой контузило. Если бы в госпитале три месяца не отвалялся, давно бы в земле гнил. Я и войны толком не видел, каждый раз либо в первом бою, либо во втором доставалось.

Андрей молчал, думая о своем, а Максим продолжал:

– Под Миллерово в атаку сходили, половина роты в степи осталась. На следующее утро наливают водку и приказывают по сигналу ракеты снова вперед. Со штыками против пулеметов. Один заартачился. Водка в другую сторону подействовала: «Не побегу и все тут!». Не побежишь? Здесь и останешься. Политрук ему из ТТ в лоб как дал, только брызги из затылка полетели. А я шагов семьдесят успел пробежать. По ногам, как оглоблей, шарахнуло, очухался в госпитале.

– Думаешь, в снайперах легче будет?

– Может, и легче. Как скотину на убой не погонят. Вся надежда только на себя.

– Не надейся, отсиживаться не дадут, – хмуро предупредил лейтенант Чумак. – Каждый день отчет: чем занимался, в кого стрелял. Если кишка тонка, лучше сразу отказывайся.

– Ничего не тонка, – обиделся Макся, – стреляю я не хуже других.

– Ну, это мы еще посмотрим.

Занятия продолжались одиннадцать дней. За это время привезли снайперские винтовки с трехкратными оптическими прицелами. Всем не хватило, обещали подвезти позже. Если Максим Быков рассчитывал, что будущая снайперская работа будет полегче, чем служба в пехотном взводе, то это оказалось не так.

Лейтенант Чумак приучал неподвижно лежать часов по пять подряд. От такого лежания нестерпимо ныли суставы. Не разрешали даже шевелиться, чтобы справить малую нужду, а про большую и говорить нечего.

– Не нажирайтесь перед выходом, – с досадой повторял лейтенант. – Во-первых, лежать тяжело, а во-вторых, все же знают, если пуля кишки пробьет, содержимое в брюхо выливается. Если через пару часов операцию не сделают, готово дело – перитонит. Нагляделся я, как такие бедолаги перед смертью мучаются.

А как не нажираться? Привезут кашу часа в четыре утра, а перед этим сутки не ел. Не удержался, прибрал котелок, полбуханки хлеба и литром волжской воды запил. Вот и начинают кишки играть. Выдавали для улучшения зрения сахар. Кусочки советовали грызть, когда сильно устают глаза. Тоже не выдерживали, пихали в рот всю суточную норму.

Условия для учебы были совсем неподходящими. С теорией еще туда-сюда, а со стрельбой целая проблема. Вокруг люди, свободного расстояния в 300–500 метров не найти, а планировались тренировки и до восьмисот метров. Выход нашел конопатый Максим Быков. Показал на одну-другую песчаную косу.

На каждой валялись какие-то предметы. Начали стрелять по обломкам досок, размочаленным спасательным кругам и прочему хламу. Расстояние определяли на глаз, так как дальномера не было. Стреляли ребята в основном неплохо.

Особенно отличался Антон Глухов. Втрое место держал Андрей. Были и такие, кто установленные лейтенантом нормативы не выбивал, но отчислили лишь одного бойца с нарушенным слухом. Уходить из взвода он не хотел, но Чумак сочувственно объяснил:

– Хитрил, обмануть всех пытался. Себе только хуже делаешь. Тебя же на первой вылазке подстрелят.

Бойца отправили на передовую. Взбираясь на обрыв, он тоскливо оглянулся. Наверху не прекращалась стрельба. Солдаты уже подсчитали мрачную статистику, сколько длится человеческая жизнь в сталинградских боях. Проживешь неделю – считай за удачу, а до месяца редко кто дотягивает. Разве что ранят. И тогда нет гарантии, что доберешься до госпиталя на левом берегу. Пока до обрыва донесут, да день на берегу пролежишь, а там два километра через Волгу под снарядами. Помахали неудачливому коллеге вслед и вернулись к своим делам.

Николай Васильевич Чумак нажимал на тактику. Говорил так:

– У тебя один выстрел, – и поднимал палец, чтобы яснее донести свою мысль. – Промахнулся, но если цель того стоит, стреляй второй раз. А про третий выстрел забудь. Сами видели, сколько у фрицев пулеметов. Да и снайперов прибавилось. Третий раз стреляешь, считай, в себя. Поймают в прицел, уже не уйдешь. Не пулями достанут, так минами засыпят.

– На позицию вышел, – продолжал Чумак, – не рвись, как голый на бабу. Увидел фрица, не торопись в первые же минуты стрелять. Главная цель: офицеры, наблюдатели, связные. Опытного пулеметчика срежете – тоже, считай, день не зря прожил.

– Как насчет касок? – спросил Максим Быков.

– Если дует в уши, то носи, – разрешил Чумак. – Но лучше не связывайтесь. Пулю она все равно не удержит, а слышимость ухудшается. Скоро морозы пойдут, клапана у шапок не опускайте, тоже слух теряется. Кстати, шапки лучше держат осколки, чем каски.

Немного поспорили, есть ли смысл забираться к фрицам в тыл. Допустим, высмотрел пушку и к ней можно подобраться.

– Путь в один конец, – коротко отрезал лейтенант. – Чтобы командира орудия и наводчика уничтожить, требуется минимум два-три выстрела. Не выпустят вас фрицы. Да и серьезные орудия далеко в тылу стоят, а на переднем крае минометы да полевые пушки.