Чистильщик

– Мы перебили всех твоих корешей, чмо. Даю тебе двадцать секунд. Бежишь как можешь быстро и не оглядываешься. Оглянешься – очередь в спину. Остановишься – тоже очередь. Бежишь отсюда до распадка. Понял?

Гоблин ошарашенно вытаращился на меня и проблеял: «Э-э-э?!» Для тех, кто не в курсе, поясню: когда человека «усыпляют» подобным образом – передавливая сонные артерии, – он, очухавшись, не может вспомнить, что с ним только что было. Как правило, длится это недолго – от тридцати секунд до трех минут, в зависимости от индивидуальных особенностей организма. Этакая кратковременная амнезия. Так вот, в этот промежуток времени любая вновь поданная информация воспринимается необычайно свежо и остро.

– Отсюда до распадка – бегом, – с нажимом прошипел я в свежепорезанное лицо гоблина, – иначе стреляем в спину. – И, залепив ему смачную пощечину, рявкнул в ухо: – Пошел!

Вскочив как встрепанный, гоблин во всю прыть ломанулся к распадку, пригнув голову к груди и высоко вскидывая ноги. Если бы не трагизм ситуации, я бы здорово посмеялся. Три минуты назад этот парниша, как и все его братья-гоблины, выглядел очень круто и солидно: окладистая борода, шевелюра, перевязанная зеленой лентой, новый «комок» с разгрузкой и вообще… А сейчас он улепетывал, как заяц-переросток, высокий, нескладный, гололицый, лысый, в трусах – короче, похожий на новобранца, удравшего с призывного пункта. Или на одного из пленных офицеров, раздетых до трусов…

Гоблины переполошились. Они выбегали из всех своих укрытий, орали, что-то во все горло, улюлюкали и пускались вслед за убегавшим. Некоторые вскидывали автоматы вверх и давали короткие очереди в небо, заливисто хохоча, когда бегун пригибал при этом голову и делал петли наподобие лисицы. На наш двор никто обратить внимание не пожелал.

– А теперь нам действительно пора, – сообщил я ротному, вешая на грудь автомат одного из убитых и приноравливаясь, как бы лучше взвалить на плечи своего командира.

– Пошел! Быстро пошел сам! – сердито крикнул Бо, отталкивая меня. – Не утащишь!

Секунду помешкав, я изобразил гримасу печали и навзрыд произнес:

– Дай хоть обнять тебя, командир! Прощай!

– Даю! Прощаю! – буркнул Бо и раскрыл объятия, отвернув лицо – видимо, скупая мужская слеза таки высочилась из его безжалостных глаз.

Раз-з! Я крепко щелкнул ротного кулаком в подбородок и для верности тут же добавил сверху по черепу. Голова Бо безвольно свесилась набок.

– Так-то лучше, родной ты мой! – пробормотал я и, взвалив ротного на плечи, припустил трусцой к ущелью, изо всех сил стараясь не спотыкаться – а это хана!

Бо оказался прав. Едва ли сотню шагов удалось мне преодолеть по селу, шарахаясь от строения к строению, до того момента, когда гоблины расчухали мой трюк. Они разом взвыли и, как по команде, лупанули по нам из всех стволов, что были под руками.

Я тоже взвыл, как койот (это такая скотина там, в Америке, – в ихних книгах пишут, что сильно воет, гад!), и наддал что было сил. Ущелье было в каких-нибудь ста метрах! Ну, еще чуть-чуть! Забежав за какой-то бугорок, я споткнулся и во весь рост растянулся на земле, да еще оказался придавлен сверху грузной тушей Бо.

«Все, Бакланов, все! – заорал кто-то в голове противным голосом. – Стреляйся на хер! Щас прибегут и очко на башку натягивать будут! Щас!»

Тоскливо бросив взгляд на вход в ущелье – каких-нибудь шестьдесят-семьдесят шажков! – я скрипнул зубами и изготовился с автоматом для стрельбы лежа. Живым не дамся!

В этот момент из распадка с шипением стартовали разом как минимум два десятка выстрелов из противотанковых гранатометов. А спустя три секунды шарахнуло так, что я намертво потерял способность различать вообще какие-либо звуки. Взвалив Бо на плечи, я не спеша направился к ущелью, периодически оборачиваясь, чтобы посмотреть, чем там занимаются гоблины.

За нами никто не бежал. Им всем было немного не до того. Село встало дыбом: крыши саманных домишек перемешались с разлетающимися в разные стороны стенами вагонов-бытовок, грудами камней и какими-то окровавленными тряпками. Слышно ничего не было – ровный оглушительный звон стоял в голове. Зато все прекрасно было видно. Бо меня не обманывал. Село методично и грамотно стирали с лица земли. Залпы из распадка следовали один за другим, подымая каждый раз новые груды каменного крошева, стройматериалов и человечьей плоти.

Под аккомпанемент гранатометных залпов я ввалился в ущелье и рухнул на камни. А дальше было так: горело село, из распадка выскакивали обнаженные фигурки, экономно поливая свинцом в своих секторах… Впрочем, это вы уже знаете…