Чистильщик

– Один авиационный специалист остался. Все знает про самолеты. Он и моторист, и самолетчик, и радист. В общем, и жрец, и жнец и на дуде игрец. На него молимся, как на бога. Уйдет – все сразу встанет. А здесь же когда-то был большой аэроклуб. Пацаны с шестнадцати лет летали. Только этот аэроклуб сотни мальчишек и девчонок пропускал через себя, делая их навсегда преданными небу. И все было бесплатным. И обучение, и питание, и проживание. А сейчас дети наркоманят по подъездам. Да пиво с десяти лет лакают. Поколение пепси! Жертвы капитализма! Аэроклуб закрыли, самолеты растащили, спецы ушли кто в бизнес, кто спился. В общем, как в целом по стране. Апокалипсис – Лена шла впереди, изредка посматривая на Никиту.

Никита слушал Лену не дыша. Ее рыжие волосы трепало ветром, и они почти касались его лица.

– Как они пахнут – подумал он, и сердце учащенно забилось. Он почти не слышал, что она говорила. Крепко сжимая руку девушки, он старательно ловил запах ее волос. От этого запаха кружилась голова, и сладостно сжималось сердце. Никита не чувствовал ног. Он как бы плыл по реке вместе с Леной, прижимаясь к ней. Каждый раз, когда порыв ветра приносил запах ее волос, он поворачивал навстречу голову, стараясь насладиться им. И запомнить его. Голос девушки вводил его в транс. Он был заворожён и уже уверен, что влюбился. Так сразу и навсегда. Ему уже ужасно хотелось внезапно обнять Лену, крепко прижать к себе и поцеловать жгучим поцелуем. И от этой мысли лицо бросило в жар. Никита неожиданно споткнулся.

– Не убейся, кавалер – Лена придержала его.

– Извини, заслушался – Никита виновато взглянул на девушку.

– Ну, а я на дельталетах летаю. Тоже авиация. На следующий год пойду работать по вечерам. Заработаю денег и буду на Як переучиваться. Мне по знакомству пообещали. Недорого возьмут за обучение. Моя мечта – Лена пристально посмотрела на Никиту голубыми глазами.

– А здесь платить надо? – спросил Никита удивленно.

– Конечно. Ведь все сами покупаем. Государство ни копейки не дает. Поэтому все полеты платные. Час стоит шесть тысяч рублей. Мне пока не по карману. Предки сами еле ели концы с концами сводят. Поэтому вот на этом куске тряпки с моторчиком болтаюсь в небе. На нем дешевле – она показала на дельталет, стоявший вдалеке на летном поле.

Они прошли мимо сторожа, который мирно дремал на авиационном стуле.

– Дядь Лень, пока. До следующей субботы.

– Пока, Ленусик. За микрофон я помню. Пороюсь у себя в гараже, должон быть гдесь.

– Дядь Леня… когда-то лучший инструктор. Спился… Когда аэроклуб развалился, работы не стало. Кто уехал, кто на стакан сел… – грустно сказала Лена, открывая дверь машины.

Никита лихо рванул с места. На трассу выехали быстро, и машина помчалась по коридору из мощных елей.

Никита был по-прежнему скован. Он пытался произвести впечатление на Лену. Но получалось, наоборот. Речь сбивалась, язык заплетался. Никита не понимал, что с ним происходит. Обычно у него не было проблем при общении с девушками. Он с лёгкостью знакомился и общался в ночных клубах с девчонками. За ним закрепилась репутация балагура и весельчака. И в свои двадцать четыре года он уже имел несколько легких романов с постельным исходом. Лена же, напротив, была спокойна. Она говорила медленно, размеренно, изредка поглядывая на Никиту.

– И ты каждые выходные здесь?

– Почти… за исключением непогоды. Ну, когда ветер, или дождь зарядит.

– Не страшно?

– Не-е-е, – протянула Ленка, с усмешкой взглянув на Никиту. – Вы же, мужики, только на публику смелые. А женщина она естественна. Если смелая – значит смелая. Вот, Петрович рассказывал. Почему в советские годы стюардессами брали только женщин? Потому как у мужика в случае опасности инстинкт срабатывает – бежать. А у женщины – спасать. Был случай, когда стюардесса больше ста человек вывела из горящего самолета. А когда ее попросили рассказать, как она это сделала – та ничего не могла вспомнить. Все делала на инстинктах.

– Ну да… прям таки и бежать? – Никита с ухмылкой взглянул на Лену.

– Не веришь! Командир экипажа тогда в форточку выскочил и по самолету побежал, держась за антенну! И когда его сняли, то не мог объяснить, как он туда попал. А еще потом пытались его в эту форточку протиснуть. Фигушки! Одна голова пролезла и дальше застрял. А когда самолет горел, он проскочил в эту форточку, как помидор в банку – рассказывала энергично Лена. Ее глаза при этом горели, лицо раскраснелось. И Никита окончательно понял, что влюбился. Он улыбался, наслаждаясь ее рассказом и запахом волос. Все в ней было красивым, и голос, и губы, и яркие волосы. Сердце по-прежнему учащенно билось, настроение зашкаливало. Ему захотелось сделать что-то сверхъестественное. Конечно, у него были юношеские романы. Светка в десятом классе… потом Ева в институте… Но никогда он не испытывал подобных чувств. В груди все замирало от ее голоса, запах волос, манера размахивать руками в разговоре, редкие конопушки на лице… Все это вызывало в нем умиление и восторг.

– Я верю, Лен, верю – сказал он уже спокойно.