Чистильщик

в утреннем выпуске «Новой недели» во всю первую страницу зиял этот суперскандальный материалец. Ближе к вечеру позвонил Слава Завалеев и сообщил, что меня желает видеть врио областного прокурора – Сухов.

Я позвонил Сухову и договорился о встрече. В этот раз мы подъехали к скверу напротив прокуратуры на «Ниссане», приняли врио прокурора и отъехали пару кварталов, после чего я попросил Сашу с Коржиком прогуляться минут десять.

– Он должен был умереть тихо, – напустился на меня Сухов. – Без всех этих ненужных эффектов! Ты катастрофически ускорил развязку, и теперь нам придется очень туго. И потом – что это за история с твоими родителями? Это что – действительно… эээ… все так и было?

– Это он сам, – невозмутимо парировал я, с удовлетворением отметив, что туго будет теперь не мне одному, а «нам». – Я узнал об обстоятельствах гибели моих родителей из достоверных источников, явился к нему вечером и сказал – ты мразь и дерьмо. Если хочешь как-то загладить свою вину – застрелись как настоящий мужик. Ну и вот…

Далее Сухов изложил, какие это проблемы у «нас» возникают. Бригада от Генпрокуратуры России ожидается уже сегодня вечером – работать по факту самоубийства главы областной юстиции. На момент прибытия бригады получается картина известного художника «Утро в лесу»: три посторонних медведя в глухом лесу, где им ничего обломиться не может – все их боятся и никто не доверяет. Никто из «правильных», в свое время зашантажированных начальником УВД и его шайкой, показания давать не станет, потому как трясутся за свое благополучие. Фактических зацепок по УВД у нас не имеется – а именно с них следовало бы начинать расследование…

– Подождите, подождите, – возмутился я. – А что по губернатору? Этого что – недостаточно?

– А по губернатору нужна правительственная комиссия! – ехидно выдал Сухов. – Чтобы лишить его парламентской неприкосновенности! Без этого никто не имеет права его пальцем тронуть!

– Ну и что теперь? – упавшим голосом вопросил я. – Что ж – выходит, все зря? Столько труда вложено… А вы? Что ж вы раньше не сказали?!

– А я не Ванга, чтобы предположить, что этот… кхм… ну, что он застрелится и опубликует свое раскаяние тиражом в двести тысяч экземпляров! – мудро заметил Сухов. – Я думал, что мы все аккуратно распутаем, я прошвырнусь в столицу и все устрою по поводу правительственной комиссии – втихаря, так сказать…

– А теперь, значит, прошвырнуться не получится, – пробормотал я. – Да, не получится… Бригада приедет, надо вам будет с ними – туда-сюда…

– Ну, это мы еще посмотрим, – многозначительно заметил Сухов. – Они будут ковыряться минимум неделю. Кое-что я им подкину и… и слиняю в столицу. Они тут без меня обойдутся. Того материала, что у нас имеется, будет достаточно, чтобы заинтересовать парламентариев… ммм… есть там у меня один человечек стоящий… А я, помимо этого, постараюсь прорваться на личный прием к МВД.

– А к МВД зачем? – удивился я.

– А ты представь себе: к нам внезапно прилетает парламентская комиссия во главе… ну, допустим, с председателем комитета по безопасности, а вкупе с ней – следственная группа МВД под руководством самого министра? – вкрадчиво произнес Сухов. – Каково? А мы им тут – оп! – нате вам на блюдечке жареные факты! Представляешь?

Я покивал головой – действительно, перспектива заманчивая.

– Я все сделаю, что в моих силах, – твердо пообещал я. – Есть тут у меня одна задумка. Это по поводу «Подснежника» – помните, из показаний Мирюка?

– «Подснежник», «Подснежник»… – Сухов наморщился. – А, это насчет бомжей, что ли?

– Именно, – подтвердил я. – Мы как раз сейчас разрабатываем этот вариант, так что…

— Это уже детали, – оборвал меня Сухов. – А суть такова: за неделю тебе надо полностью уничтожить компромат на «правильных», которых зашантажировал начальник УВД. И убедить их в том, что этого компромата не существует. Только в этом случае показания польются рекой. Эти уроды ни с кем особо не церемонились, так что у людей накопилось достаточно… Надо зафиксировать по УВД что-то особенно мерзкое – чтобы было за что ухватиться и с ходу начать раскручивать. С губернатором у тебя получилось очень даже недурственно – продолжай. И еще… надо вот этих девочек – что использовал для шантажа начальник УВД… оооээммм… ну, в общем, их надо куда-то убрать, иначе их используют как средство давления на «правильных». Яволь?

– Не понял! – возмутился я. – Вы что ж – предлагаете их всех перемочить? Да их там, может, десятка полтора! Не накладно ли выйдет?

– Ну что ты прямо! – недовольно поморщился врио. – Они должны отсутствовать от силы месяц-полтора. При благоприятном раскладе за этот срок все должно завершиться. Идея ясна?

– Вот это вы задачку задали! – жалобно воскликнул я. – Компромат – более-менее понятно, зафиксировать факты – это уже отработано, а вот с девчонками… Ну что мне делать с таким количеством малолетних шалав? Ума не приложу!

– Думай. Проявляй солдатскую смекалку. И помни – на все про все у тебя неделя. За день до того, как будет вылетать правительственная комиссия и следственная группа МВД, я позвоню…