Чистильщик. Повесть

В конечном итоге Исаев принял решение осуществить ликвидацию на лестничной площадке его квартиры, надеясь на оплошность охраны, для чего провел необходимую работу. По его поручению Клаус определил тип замка, стоявшего на двери подъезда дома, а на Лубянке изготовили отмычку и доставили её в посольство с почтой. Исаев передал ее агентам, и в одну из ночей Богдан, проникнув в подъезд дома, ознакомился с планировкой.

Акцию по ликвидации Бандеры, зная его распорядок дня, назначили на полдень четверга 15 октября (в это время тот заезжал на обед, длившийся около часа). Накануне, специально приехав из Ремагена, на явочной квартире Исаев провел тщательный инструктаж агентов. Операция началась в точно назначенное время.

За пятнадцать минут до прибытия объекта Сташинский отпер дверь, вошел в безлюдный подъезд (напарник ждал в автомобиле за углом), тихо поднялся этажом выше нужной квартиры и стал наблюдать из окна.

Автомобиль с Бандерой подкатил в обычное время. И здесь судьба улыбнулась чекистам. Выйдя из машины, судя по всему находившийся в благодушном настроении «кэривнык» отпустил охрану. Те, приподняв шляпы, уселись в автомобиль и уехали, а объект своей характерной походкой вошел в подъезд, отпер ключом дверь и, шаркая подошвами, начал подниматься по ступеням.

Опустив руку в карман, Богдан стал спускаться навстречу. При виде незнакомца объект забеспокоился, но предпринять ничего не успел. С ним случилось то же, что с Ребетом.

Обойдя агонизирующее тело, Сташинский сбежал вниз, хлопнула дверь подъезда. Спустя десять минут где-то завыла полицейская сирена…

— От имени Президиума Верховного Совета СССР и себя лично поздравляю вас с высокими наградами, — поднялся из-за стола новый Председатель КГБ Шелепин. Вслед за этим, приняв от адъютанта две алых коробочки, направился по мягкому ковру к стоящим навытяжку в центре кабинета Исаеву со Сташинским. Пожав руки, поочередно вручил обоим ордена «Красного Знамени» и выслушал ответное «Служим Советскому Союзу!»

— Хорошо служите, — кивнул породистым лицом. — Можете быть свободны.

Когда, сопровождаемые адъютантом, те вышли, Председатель заложив руки за спину, бросил взгляд в одно из окон, открывавших панораму Кремля. «Теперь Никита точно назначит секретарем ЦК, — подумал он. — Поскорее бы».

Свою новую должность Александр Николаевич не любил. Комсомольский работник в прошлом, отсиживавшийся всю войну в тылу, он привык сотрясать с трибун воздух, призывать к тому, что не умел сам, и чекистская работа для него была темным лесом.

Вступив в должность, он сразу же занялся реорганизацией аппарата по своему видению, убирая профессионалов и назначая на их места старых друзей из комсомольско-партийной номенклатуры. Затем сократил штат ведомства на две тысячи сотрудников, переориентируя оставшихся на идеологическую работу. Чекисты платили новому Председателю взаимностью: придумав ему кличку «Железный Шурик» и тихо ненавидя. Александр Николаевич знал про то и чувствовал себя неуютно. «Как бы не убили, суки, — думал иногда, отходя ко сну. — Эти могут».

А спустя год его карьера едва не закончилась катастрофой. И всему виной стала любовь.

Сташинский, продолжая работать в Берлине, обратился к своему руководству в лице Исаева с просьбой вступить в брак с немкой Инге Поль, с которой у него был роман. Но поскольку ведомственными инструкциями это запрещалось, резидент[73] ему отказал. Орденоносец не успокоился и обратился с письмом на имя Председателя. Тот, подумав, наложил резолюцию «в порядке исключения разрешить», поскольку был не только коммунистом, но и демократом. В результате молодожены сбежали в ФРГ, где Сташинский, явившись в полицию с повинной, рассказал о совершенных им терактах.

Проверка все подтвердила, а в Европе разразился грандиозный скандал. Советский Союз обвинили во всех смертных грехах, а чекистов — в иезуитских методах расправы над инакомыслящими и даже поедании младенцев. Хрущев вызвал Шелепина к себе и самыми мягкими словами, которые тот услышал в свой адрес, были «засранец» и «мудак» (очень уж любил Никита Сергеевич народные выражения). Потом смилостивился, заявив, что вернет комсомольца на партийный фронт, найдя тому достойную замену.

Шелепин, вытянувшись, ответил: «Есть!» А вернувшись к себе, устроил разнос всем, имевшим отношение к агенту-изменнику. По принципу «всем сестрам по серьгам», как всегда было в Комитете.

Первым, как и следовало ожидать, под раздачу попал Исаев, накануне получивший полковника. Отозвав из ГДР, резиденту объявили неполное служебное соответствие и отправили в действующий резерв до решения вопроса о целесообразности дальнейшего использования. Из резерва имелось два пути: снова вернуться на службу или кануть в небытие, получив отставку.

— Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? — взглянул Исаев на заместителя Председателя по кадрам, ознакомившим его с принятым решением.

— Зачем же так? — хмыкнул генерал. — Мы вас ценим как отличного работника и подобрали на это время неплохую должность.

— Какую?