Чистильщики

– Извините, я ваш сосед. В смысле, из издательства, которое рядом с вами. Мы проводим анкетирование и благотворительную акцию: дарим книги нашего «Янтарного сказа». Посмотрите. Жене можете выбрать любовный роман, себе – детектив или фантастику, детям – сказки.

Но то, что протянул книгоноша и увидел Максим, не смогло не взволновать его:

– Не может быть! Откуда у вас такая книга?

«Самураи»! Прекрасное толкование о сорока семи самураях, которые, отомстив обидчику их господина, одновременно стали и преступниками, и кумирами общества. Устная японская легенда, которую Максим слышал очень давно, наконец-то воплотившаяся в книгу. В прекрасную книгу, чуть было не затерявшуюся среди фантастики, детективов, любовных романов и кулинарных рецептов.

– Сколько она стоит? – потянулся Максим к «Самураям».

– Нисколько, это в подарок. Тем, кто заполнит нашу анкету. Пожалуйста.

Книгоноша подал листок с вопросами и, словно издеваясь или все-таки сам заинтересовавшись слишком восторженной реакцией на книгу, принялся листать мелованные страницы с красочным оформлением. Максим невольно заторопился: чего доброго, пришелец еще раздумает и всучит вместо единственно стоящей вещи ерунду с любовными оргиями и убийствами на каждой странице.

– Давайте, я мигом, – попросил анкету. – У вас ручка есть?

– Кто-то утащил, – с сожалением поведал собиратель анкет. – И не одну.

– По рукам нужно давать тем, кто тащит… Погодите, я поищу у себя.

– Да вы не торопитесь, у меня есть время. – А когда Максим зашел в квартиру, заглянул следом, поинтересовался: – А вы, наверное, Востоком увлекаетесь? Остальные у меня что-нибудь полегче просят.

– Увлекаюсь. Проходите на кухню, садитесь. Только уберу.

С брезгливостью выбросив из пепельницы чужие окурки, Максим усадил гостя за столик, а сам устроился у холодильника. Не читая всех вопросов, сразу приступил к ответам. Однако составлялась анкета грамотно, от «каким чтением увлекались в детстве?» до «что не нравится в сегодняшних книгах?», поэтому с наскока, одним росчерком ответить не удалось. Зато понял, почему дарят книги: не окажись «Самураев», и он бы, наверное, извинился и не стал изливать душу и ломать голову.

– А жена, дети смогут поучаствовать в этом же? – не отставал прилипчивый посетитель, вытянув пачку чистых бланков и кивнув на стену, за которой явно кто-то находился: в телевизоре переключали каналы.

– Я живу один.

– А-а, тогда да.

Анкету придирчиво изучили, но замечаний не последовало. На том, оба удовлетворенные, и распрощались.

– Кто? – поинтересовался Юрий Викторович, когда Максим закрыл дверь.

– Очередное анкетирование. Через день – то про отношение к выборам, то к свободной экономической зоне, теперь о книгах. Зато не бесплатно. – Он уселся за «Самураев».

Богданович подошел к серванту, взял в руки косичку белогвардейца. Перебрал пальцами узелки на ленточке. Затем зажал реликвию в кулак и даже затолкал пальцем сбоку, – так фокусники прячут носовые платки перед тем, как им исчезнуть.

Но свой фокус Юрий Викторович демонстрировать не стал. Отошел к окну, посмотрел из-за шторы на улицу. Суетливо, как во всяком городе, но суетливость спокойная, естественная для портового города.

– Пора менять прописку, – вслух выдал свои тайные мысли Юрий Викторович, оторвав от книги телохранителя.

– Я это чувствую, – оказался подготовленным к известию Трофимов. Подтверждал догадку и переход Богдановича на первоначальное «ты».

– Тебя не возьму. Никого не возьму.

– Я и не поеду.

– Зря отказался в свое время от квартиры…

Максим промолчал: мол, один раз уже высказался по этому поводу и нет необходимости повторяться.

– Ладно, у каждого своя жизнь, – подвел июг их совместной работы Богданович. Вытащил из кармана небольшую пачку долларов, не считая, положил на телевизор, – Здесь зарплата за последний месяц и выходное, так сказать, пособие. Пока не подыщешь новую работу. Не сомневаюсь, что с твоими данными к тебе самому выстроится очередь.

Руки пожали сильно, выражая друг другу признательность за совместную работу. Расстались у порога.

– Не провожай, – остановил Богданович, когда Максим хотел набросить куртку. – Начну, как когда-то, с одиночества. Быстрее протрезвею.