Чистильщики пустошей

       Сивый двинулся дальше. Совсем не замечая, как всё это бормочет себе под нос ворчливым стариковским шёпотом. Впереди у него было ещё полторы улицы, которые он не успел обойти до темноты. Врать самому себе было бесполезно, сам виноват. Нечего было торчать в кабаке у Йона, давясь дешёвым и кислым привозным пивом. Просто разболелся когда-то в дребезги разможённый сустав, который ему тогда по крупицам собрал отрядный хирург. И именно он, вместе с теми пятью дырками, что наделали в нём гвардейцы, привёл к тому, что сейчас есть. Эхех, старость не радость...

       Фонарщик, ворча и вороша былое, добрался до того самого угла, откуда вынырнул патруль. Поджёг первый из двух фонарей, что торчали здесь. Постоял-подумал и подпалил фитиль и у второго. Тот задёргался, задрожал, но, в конце концов, разгорелся. Это было хорошо, потому что на последнем отрезке у него оставалось всего десять штук. И все были совсем недавно собственноручно заправлены маслом под завязку, и шнуры там были новые. А значит - проблем с ними быть не должно. И на сегодня практически всё и можно будет спокойно дождаться возвращения стражи и вернуться с ними. Наверняка ребята Реда помогут с лестницей, что уже хорошо. Добраться бы до своей маленькой квартирки, что под самой крышей добротного каменного дома Йона, залезть под клетчатое шерстяное одеяло. И намазать бедро той мазью, что сделал аптекарский подмастерье в "Линдвурме" на прошлой неделе. Тогда его как раз прихватило, даже встать на ноги было больно. А после мази - как рукой сняло. Хорошая аптека, хоть и называется глупо и непонятно. Сивый кривовато улыбнулся, поймав себя на постоянно возникающих мыслях о том, что он неумолимо стареет. И глаза даже стали хуже видеть. Вон, между домами, ещё вчера свет фонарей давал возможность увидеть раскрошившиеся кирпичи, а сейчас только тень. Тень?!!

       Сивый рванул с плеча драгоценную лесенку, метнув её в сторону тёмного пятна, ринувшегося к нему. Она ударилась обо что-то мягкое и тут же полетела в сторону, отброшенная мощным ударом. А за первым пятном выскочило ещё два, бросившихся в сторону фонарщика.

       "Врёшь, сука, не возьмёшь!!!" - Сивый оскалился как загнанный в угол старый, но ещё крепкий дворовый пёс. Одним рывком выхватил револьвер, взвёл курок, рванул пальцем спуск. Мощное оружие не подвело, и первая тень, уже подобравшаяся почти вплотную, с рёвом ушла в сторону, покатилась по земле. Второй и третий выстрелы тоже легли хорошо, успев отбросить следующую пригнувшуюся длиннорукую фигуру. Последняя тень метнулась в сторону и сразу обратно, хитрым зигзагом мешая ему прицеливаться. Он отступал, боясь потерять её из вида. Видел, что те, кого подстрелил, уже начали шевелиться. В голове лихорадочно билась мысль о том, что Ред с патрулем ещё не должны были уйти далеко и должны успеть на выстрелы. Но последняя фигура метнулась совсем близко, так близко, что даже в слабом свете фонарей стали видны тёмные провалы глаз, бледную морщинистую кожу на морде, шрамы, повсюду испестрившие её и бешеный оскал торчащих вперёд частоколом острых, покрытых блестящей слюной зубов.

       Сивый не выдержал, и выпалил в неё оставшимися патронами. Чуть зажмурился, когда в лицо брызнуло горячим и липким. Трясущейся рукой выхватил из-за плеча длинный патрубок, по которому заливал масло в фонари. Мелькнула испуганная мыслишка про то, что мог забыть накачать воздуха в ёмкость, и ничего не выйдет. Но пальцы второй уже торопливо нашарили на поясе старую зажигалку с колёсиком, чиркнули им, заставив маленький огонёк затрепыхаться на ветру. Двое, что он подстрелил, покачиваясь и порыкивая, уже шли к нему. Неуверенно, но неумолимо. Третья тварь не двигалась, раскинувшись на потрескавшемся асфальте. А Реда и парней не было не то, что видно - их даже не было слышно. Фонарщик вскинул длинную металлическую трубку вперёд, быстро открутил кранчик подачи и поднёс зажигалку к соплу.

       Тьма озарилась рыжим светом буйного, бьющего из трубки горящего масла. Твари отшатнулись. Сивый успел разглядеть первого: сутулая костлявая тварь, одетая ещё в остатки полусгнившей рабочей робы, длинные лапы с суставчатыми пальцами, украшенными когтями. Лицо, которое показалось почему-то знакомым, лицо, ставшее страшной мордой подземного хищника. Сердце в груди забилось ещё быстрее, хотя, казалось бы - куда быстрее? Ох, и не врали старики-старатели, говоря про Подземное лихо, ох не врали.