Чисто конкретное убийство

Мы дружески беседовали, а Патрик, пользуясь унаследованным кухонным инвентарем в беседке, приготовил кофе. По профессии он был реставратором старинных металлических предметов, в связи с чем мог похвастаться очень ловкими руками, поэтому ему не составило труда использовать доступные остатки кухонной утвари, хоть бы и пятидесятилетней давности.

Кофе зато был вполне современный, предусмотрительно купленный в магазинчике в их первый приезд на участок.

— Подождем веселить полицию, пока ты со своим ментом не договоришься, — решила Баська.

Патрик махнул кофейной ложечкой в сторону черепа в зарослях.

— Я его тщательно осмотрел, не подавая руки, — сказал он. — То есть я хотел сказать, не трогая, как в музее. Я готов поклясться, что голову отсекли очень ловко, одним ударом и острым орудием. Или палач, или шеф-повар. Попал идеально между шейными позвонками, все равно как гуся зарезал.

Баське чудом удалось не прыснуть кофеем во все стороны.

— Что, убийца из каннибалов? Ненужное отрезал, а остальное приготовил?

— Сейчас столько всяких дурных кабаков развелось, что все возможно, — примирительно заметила я. — Но Патрик говорит, что череп старый, так что блюдо давно съедено…

— Ну да, или протухло, — активно поддержал меня Патрик.

— А если законсервировал?

— На всякий случай не ешь в незнакомых местах. А если ешь — то свежее… Кстати, я всерьез начала задумываться, откуда эта штука тут взялась? Кто-то избавился от черепа одним из методов, которые мы тут обсуждали?

Вековая чащоба двоюродной бабушки предоставляла неограниченные возможности.

В те времена, когда от владелицы участка еще требовали привести заросли в порядок, какой-нибудь упрямый педант мог подкинуть ей такой злоехидный подарочек с надеждой, что вонь сделает свое дело. Могли учудить неумный розыгрыш хулиганы. Но череп-то был настоящий, откуда они его, ёрш их медь, взяли? Какое-то старое преступление, оставшееся нераскрытым? Убийца решил потрудиться и развез поверженного врага по всей стране? Сюда руку, туда ногу, куда-то еще — голову, а совсем в другое место — порубленные на кусочки филейные части?

— Все зависит от того, сколько этой голове лет, — справедливо высказался Патрик. — Может быть, по ней еще не прошел срок давности, и полиция сможет ее опознать.

— Но если они не установят личность…

— Тогда хана. — Патрик повернулся ко мне. — Насколько я знаю от Баськи, в семье ее двоюродной бабушки на насильственные действия был явный неурожай. Верно? Ты же ее знаешь дольше меня.

Я покачала головой.

* * *

— Нет, в начале нашего знакомства это от меня исходили все развлечения подобного рода. Баська верно придерживалась почтенных азартных игр.

— И сейчас бы придерживалась, были б деньги, — печально вздохнула Баська. — А что до насильственных действий, они тоже были, только куда раньше. Слово даю, что тогда свет еще даже моей прабабушки не видел, не то что меня. Там, по-моему, всему уже вышел срок давности, даже военным преступлениям, потому что речь шла о Первой мировой.

— А не наполеоновские войны? — подозрительно поинтересовался Патрик. — И не польско-шведские?

— Насчет польско-шведских не уверена, но насчет наполеоновских — тут ты прав. Что-то такое я слышала.

— Ну что, выбор у нас огромный, — буркнула я.

Мы сидели на лавочке, таращась на прикрытый зеленью череп, который явно излучал какие-то флюиды, потому что Баську вдруг одолели воспоминания.

Она оживилась.

— Я именно на это и рассчитывала, — бесстыже призналась она. — На это наследство от предков, потому что их поголовье все убывало, а каждые три-четыре поколения появлялся кто-нибудь жутко скупой и жадный, который яростно ограничивал расходы. И добыча росла, а не расходовалась.

— Войны не благоприятствуют сохранению награбленного добра.

— И каждый скупердяй отлично это понимал. Но у каждого были свои взгляды на жизнь и дедовский опыт из предыдущих войн, поэтому каждый прятал добро по-своему. В конце концов как-то стало ясно, что все это рассеяно по свету, частями… кое-что здесь в часовне, кое-что — там, в подвале, что-то где-то там еще… по-разному. Единственная разумная идея объединяла их всех: ничего бумажного! Только долговечное и огнеупорное, золото и драгоценные камни.

Ну и, как водится, как только оказалось, что я осталась единственной наследницей, даже уже обрадовалась, решила воспользоваться, — и тут объявилась вторая особенность. Что список вещей и сведения о тайниках — в распоряжении какого-то типа, о котором я никогда в жизни не слышала. И это все, что мне на сегодняшний день досталось.

— Да может, этого уже и нет… — стал утешать ее Патрик.

— Не преувеличивай, — одновременно сказала я. — Когда я с тобой познакомилась, ты мне показалась личностью с рождения состоятельной. Ты мне даже в свое время предлагала купить у тебя то и это, только мне денег не хватало.

— А, ну да! — вздохнула Баська — Это моя ошибка, что на конец распродаж я оставила самое дорогое. Но мне и так повезло: один жирняга купил это у меня, он как раз выиграл в покер и сделал красивый жест. Какое счастье, что я знаю столько всяких шулеров!