Чисто научное убийство

Я поднес футлярчик к глазам и попробовал внимательно рассмотреть кончики шипов сквозь не совсем прозрачную пластмассу. Вроде бы, шипы были абсолютно сухими и блестящими. Новенькие иголочки, только что из магазина. Только слишком короткие, такие в магазинах не купишь.

А может, на шипах и не должно остаться никаких следов — что я знаю о ядах, в конце-то концов?

Я открыл футлярчик и высыпал шипы на стол — все четыре, один к одному. Достал из ящика лупу, которой я обычно пользовался, чтобы разобрать мелкий или непонятный текст, и рассмотрел шипы, не прикасаясь к ним. Ничего — просто металлические иглы с тонким кончиком и утолщением вместо ушка. Берешь вот так за утолщение двумя пальцами, чтобы, не дай Бог, не коснуться кончика, поднимаешь и…

так…

…быстро укалываешь соседку, сидящую рядом, она поворачивает к тебе удивленное лицо, но ты уже привалился к спинке кресла и закрыл глаза, и спишь, и только странный хрип выводит тебя из состояния отрешенности.

Так все и было, теперь я это вспомнил точно.

* * *

Я стоял под горячим душем, и меня колотило.

Не дай Бог, если сейчас вернется Рина — что я ей скажу? Не дай Бог, если сейчас позвонит Роман и захочет посоветоваться — что я скажу ему?

А что мне сказать самому себе, если я действительно убил человека?

Разумеется, все это не могло быть правдой. Я прекрасно помнил, как отвратительно чувствовал себя в самолете, как все кружилось перед глазами, и я закрыл их и, если не заснул, то провалился в какое-то состояние между бытием и небытием…

Но и второе воспоминание, пронзившее, будто острый стилет, тоже было четким: моя рука с тонким шипом — я мог пересчитать каждый волосок на запястье. Шип я держал аккуратно, двумя пальцами, чтобы не коснуться невзначай желтоватого налета (яд?) на кончике.

Что происходило на самом деле?

Естественно, происходило первое. Второе — игра фантазии, и четкость воображаемого не может обмануть. Когда я представляю ход танкового сражения под Кунейтрой, то вижу горячие стволы орудий и ощущаю исходящий от них жар, а кровь из раны в голове Мордехая Бен-Лулу (это его воспоминания я изучал год назад) капает на мои ладони, и… Воображение — страшная вещь, воображение подобно ядерному реактору, его нужно держать под постоянным контролем и вводить графитовые стержни здорового скептицизма каждый раз, когда фантазия разыгрывается сверх необходимой меры.

Но как в моем кейсе оказались точно такие же шипы, как тот, что я видел (видел или привиделось?) в ранке на шее Айши Ступник?

Давай рассуждать здраво, сказал я себе. Ясно, что всему есть причина. И ясно, что произойти может только то, что не противоречит физическим законам.

Ты видел ранку с шипом на шее соседки? Ты не мог этого видеть, потому что Айша Ступник носила волосы ниже плеч, и это зафиксировано в заключении медэкспертизы.

Ты вспомнил, как вонзил шип в шею женщины? Ты не мог этого вспомнить, потому что если не спал, то дремал в то время, когда произошло убийство. Это раз. И второе — если ты действительно вонзил в шею женщины шип, то куда ты дел его потом? Не говоря уж о том, что ранка на самом-то деле была обнаружена под лопаткой…

Вопрос «куда я дел шип?» был, на самом деле, легким. Достаточно было спросить самого себя, чтобы вспомнить. Я спросил и вспомнил.

Конечно, когда стоишь под душем, и на тебя льются потоки горячей воды, вспомнить можешь все, что угодно. Я закрутил краны, и меня опять затрясло, теперь уже от холода, так и до пневмонии недалеко, полотенце оказалось на крючке, и мне пришлось выбираться из ванны на холодный пол, а потом я никак не мог вытереться, потому что дрожали руки — озноб больше походил на паркинсонизм, я с ужасом подумал, что это никогда не кончится, и что Рине придется теперь до самой моей смерти кормить меня, потому что в трясущихся руках мне не удержать даже ложку.

Я включил нагреватель (в такую жару!) и несколько минут стоял под горячими струями воздуха. Отогрелся. Знобить перестало. Паркинсон отступил. Я наскоро обтерся полотенцем, хотя уже успел частично обсохнуть под теплым ветром пустыни, и выскочил из ванной в чем мать родила. Я просто забыл в тот момент, что человек обычно носит одежду.

Брюки мои висели сложенными на спинке стула, я сам их на стул и повесил, прежде чем идти в ванную. Если мне память не изменяет…

В левом кармане у меня обычно лежит скомканный носовой платок. Пользуюсь я им редко, и если…

Шип был в платке, он зацепился острым концом и упал мне на ладонь, когда я расправил материю.

Это был пятый шип — братец четырех, и кончик его не блестел так, как у остальных. Кончик был тусклым, будто смазанный жиром. Я мог случайно уколоться, и тогда…

С чего я решил, что это яд?

Если полагать, что первична материя, а не дух, то налицо были все доказательства преступления. Я мог отпираться сколько угодно, но — шип в кармане, футляр с шипами в кейсе, кончик шипа, смазанный чем-то, и любая экспертиза обнаружит яд, я был уверен в этом, иначе все, что происходило, не имело смысла…

А так — смысл был?