Чисто научное убийство

Хиггинс захохотал так, что, как показалось Пуаро, со стен посыпалась штукатурка. Бакалейщику доставляло удовольствие просвещать непонятливого иностранца, а после второй рюмки виски Хиггинсу было уже трудно удержать язык на привязи.

— Без средств, скажете тоже, — фыркнул Хиггинс, отсмеявшись. — Впрочем, откуда вам знать, действительно? — удивился он собственной догадке. — Вы ведь не жили в Кавершеме! Так вот, я вам скажу, братья Чендлер получили Лойд-Мейнор, в котором живут сейчас, и небольшую скотобойню, от которой вдова сама отказалась. А деньги — да, деньги братьям не достались. Собственно, на деньги им и рассчитывать было нечего, при живой-то матери, верно?

— Большие деньги? — полюбопытствовал Пуаро.

— Поговаривали о сотне тысяч фунтов, мистер! Патрик Чендлер хорошо вел дела, не то, что сыновья. Младшему, Хью, нужно только одно — красками малевать, а старший, Чарлз, тоже оказался неважным хозяином. А особенно, когда начались эти… да… так он и вовсе стал какой-то странный…

— Странный? — встрепенулся Пуаро. — Буйный, вы хотите сказать?

— Буйный? — с сомнением произнес Хиггинс и, чтобы поддержать мыслительную деятельность, налил себе еще немного виски, покосившись на закрытую дверь в подсобное помещение. — Я его ни разу в буйном состоянии не видел, и слава Богу. Он частенько наведывался в лавку, и, я вам скажу, в последнее время был какой-то сам не свой.

— Еще бы, — сказал Пуаро, пожимая плечами, — будешь сам не свой, когда не можешь справиться с собственными эмоциями.

— Вы думаете? — спросил Хиггинс, с подозрением глядя на иностранного гостя. — Нет, — добавил он решительно. — Я видел его и пьяным, и трезвым, а в последнее время Чарлз был… мрачным… Вот! Именно мрачным, если вы понимаете, что я хочу сказать, мистер. Мрачным…

Он еще раз повторил это слово, сопоставляя его с собственными впечатлениями, и остался доволен.

— Смотрел на вас и будто не видел? — сказал Пуаро.

— Именно так, мистер, именно так!

— Прошу прощения, — сказал Пуаро, поднимаясь, — за то, что отнял у вас время.

Хиггинс сделал широкий жест.

— Надеюсь, — сказал он, — что теперь иностранные газеты не будут писать о Чарлзе Чендлере напраслину. Сюда, мистер, вот в эту дверь.

— Не будут, — пообещал Пуаро, выходя в коридор, который вел в холл дома Хиггинсов. Через минуту за ним захлопнулась парадная дверь, и Пуаро несколько минут стоял в неподвижности, хмуря брови и разглядывая носки собственных туфель.

— Должно было быть именно так, — пробормотал он, — но тогда непонятно…

Неожиданно он хлопнул себя ладонью по лбу с такой силой, что две девочки, разглядывавшие витрину лавки Хиггинса, испуганно отошли подальше от странного господина в шляпе и с тростью.

VIII

Старуха Лоуренс была глуха, и уже через минуту разговора Пуаро понял, что из дома можно было вынести всю мебель, а женщина, читавшая книгу в своей спальне, даже не повернула бы голову на грохот.

— Очень разумно с его стороны, — сказал Пуаро, отвечая скорее на собственные мысли, нежели на вопрос миссис Лоуренс, — почему французы интересуются сумасбродным мистером Чендлером.

— Что вы сказали? — крикнула старуха.

— Я сказал, миссис Лоуренс, что вы еще легко отделались! Ведь он мог ввалиться и в вашу спальню!

Старуха захихикала, по-своему истолковав замечание Пуаро.

— Ну да, ну как же! — завопила она, тыкая в Пуаро пальцем. — Тогда он бы и меня убил, как бедного Райса! Этот Чендлер просто зверь, я вам скажу!

— Значит, у вас ничего не пропало?

— Ничего! Я все пересчитала, у меня строгий учет, каждая ложка на своем месте! Я же говорю — просто зверь!

— Вы были с ним знакомы? — прокричал Пуаро.

— Знакома? Никогда не видела, никогда! Бог миловал!

— Может, отца его знали, мистера Патрика Чендлера?

— Никого из этой семейки, мистер! Я тут всю свою жизнь живу, и родители мои тут жили, и ни с какими Чендлерами не знались!

— Ну и хорошо, — сказал Пуаро, поднимаясь с жесткого стула, на котором сидеть было так же удобно, как на придорожном камне.

— Что вы сказали, мистер?

— Я сказал, что желаю вам дожить до ста лет! — крикнул Пуаро, направляясь к двери.

— Вашими молитвами… — неожиданно тихо пробормотала миссис Лоуренс.

— Господи, — сказал себе Пуаро, выйдя на улицу, — почему бы ей не купить слуховой аппарат?

IX

Паркинсоны оказались полной противоположностью миссис Лоуренс: два благообразных человечка, о каких говорят «божьи одуванчики». Мистеру Паркинсону было около шестидесяти, жене его чуть меньше, оба невысокого роста и тщедушного телосложения. Пуаро был встречен весьма любезно, более того, оказалось, что мистер Паркинсон и прежде слышал фамилию… как вы сказали… конечно, Пуаро, конечно… очень известная фамилия, популярный политический деятель, член Национального собрания Франции…

— Вообще говоря… — Пуаро поморщился, но все же не стал объяснять мистеру Паркинсону его заблуждение.

Пуаро провели в аккуратную гостиную, где, конечно, уже не осталось никаких следов разгрома, и усадили в глубокое кресло, выбраться из которого без посторонней помощи было бы затруднительно.