Чисто партийное убийство

Примерно за полгода до ареста Власика, а точнее в мае 1951-го, Главное управление охраны преобразовали в обычное управление. Его начальником по совместительству стал сам министр госбезопасности Игнатьев. Но как опытный аппаратчик через какое-то время Игнатьев делает классический ход – назначает себе заместителя, на которого и перекладывает всю работу. Этим заместителем стал главный герой двух серий фильма, никогда ранее не дававший интервью, – Николай Петрович Новик.

Самое интересное во всей этой истории – поведение Сталина. Маниакально боявшийся за свою жизнь, окруживший свою персону со всех сторон верными людьми, он вдруг позволяет убрать Власика, одного из самых преданных ему людей. А вслед за Власиком он, как сказали бы сегодня, сдает Поскребышева – человека, охранявшего Хозяина от внешнего мира, всемогущего руководителя его канцелярии. Поскребышева, естественно, обвинили в утечке информации, причем все было устроено так, что эту «диверсию» раскрыл лично Сталин. Ну а что произошло с кремлевскими врачами и личным доктором Сталина Виноградовым, мы уже говорили.

Да, Сталин пытался наносить ответные удары – «мингрельское дело» было затеяно лично против Лаврентия Павловича, готовил он и очередную «великую чистку». Но и Берия с Маленковым безропотно идти под нож явно не собирались.

Арестованный в 53-м году по делу Берии Богдан Кобулов показал на следствии, что за Василием Сталиным, Поскребышевым и Светланой вплоть до самой смерти Сталина велась слежка.

Удивительно, но готовивший удар по своему ближнему окружению Хозяин вдруг не стал противиться желанию этого самого окружения ввести в святая святых – обеспечение личной безопасности – новых людей.

Что это, такая уверенность в своем величии, преклонении перед этим величием всех поголовно подчиненных? Тогда чего он боялся, а главное, кого? Он не мог так быстро забыть стенограммы прослушивания высших генералов и не мог не понимать, сколько людей в мире ненавидят его лютой ненавистью. В общем, поведение Сталина в этой ситуации – большая загадка.

Быть может, он просто устал или решил не ввязываться в драку весной и летом пятьдесят второго, потому что уже осенью собирался смахнуть все шахматные фигуры с игрового поля одним ударом. Но эту тайну Иосиф Виссарионович Сталин навсегда унес с собой в могилу. Впрочем, может быть, поэтому он так странно принял нового начальника охраны. Вот как вспоминает об этом Новик:

– Сталин стоял в углу, значит, вход там, – Николай Петрович показал, где он стоял. – Сталин стоял в углу, окна завешены тяжелыми шторами. Он спиной, значит, к двери. Я поздоровался, он так вполоборота поздоровался со мной, ну, еще некоторое время стоял.

Полковнику Николаю Новику впервые пришедшему на аудиенцию к Генералиссимусу Сталину, пауза показалась бесконечно длинной.

– Не оборачивался. Курил и явно какие-то проблемы, не касающиеся меня, обдумывал, так я принял решение. Но потом я подумал, что Генералиссимус стоит, а я сижу. Я, значит, встал, он сказал: «Сидите» и подошел ко мне.

Вопросы Сталин задал самые обычные. Служил ли Новик в погранвойсках? Кто родители? Какая семья?

Но ответы слушал невнимательно.

– Повернулся, снова пошел в свой угол, и мне несколько показалось, что как-то это… ну, еще мало очень я его интересую вообще, какие-то вопросы он обдумывает.

В пятьдесят втором году вождь, кажется, махнул на все рукой, лишь бы добиться главной цели – избавиться от всех разом. Именно поэтому он лично вел «дело врачей» и «мингрельское дело». Именно поэтому, на наш взгляд, как бы странно это ни выглядело, так безучастен был Хозяин при знакомстве с человеком, сменяющим на посту более чем преданного и верного генерала Власика, которого Сталин знал еще со времен Царицына.

Тем временем судьба предшественника Новика, генерала Власика, развивалась более чем трагично, с одной стороны, а с другой – по довольно тривиальному, известному тому же Власику до мельчайших подробностей сценарию. Его арестовали 16 декабря 1952 года.

– Это был страшный день. Не хочется вспоминать, но придется. Не только неожиданно… это… я была в шоке. Я пришла из школы 16 декабря 1952 года. Мамы дома не было. И вдруг врываются трое мужчин очень свирепого вида, начинают бегать по комнатам с такими возгласами: «Сдать золото! Сдать оружие!»

Семнадцатилетней девушке эта сцена запомнилась на всю жизнь. Рассказывая об этом спустя пятьдесят лет, Надежда Николаевна волновалась, будто это происходило несколько минут назад.

Перерыли все шкафы, постельное белье, все. Потом в течение двух дней описывали конфискованное имущество. Во время обыска пропало много ценных вещей, посуды и драгоценностей. Как всегда в таких случаях, замолчал телефон. Многие товарищи исчезли еще весной, после отставки. Арест стал завершающим аккордом.

– Мучили его, спать не давали сутками, включали яркий свет в камере. Мучили: за стеной заводили пластинку с плачем ребенка. Отец очень любил детей. Это его страшно мучило. И потом на допросах что Берия, что потом Серов прямо так говорили: «Мы тебя уничтожим! Мы сотрем тебя в порошок!»