Чисто семейное дело

— Что ты имеешь в виду? — В голосе эфэсбэшника послышались нехорошие нотки.

— Перестань! Думаешь, я не догадалась, что ты охотился вовсе не за убийцей? Тоже мне, разведчик! — Она фыркнула. — И верни, кстати, мою записную книжку, там для тебя ничего интересного нет.

Полетаев молча пропустил ее выпад, и только глаза его странно блеснули, отражая свет фонаря.

— Ты обиделась?

— Нет, блин, я обрадовалась! — Даша с силой ударила обеими руками по рулю. — Знаешь, что со мной сделает свекор, когда узнает, что благодаря мне ты прошмонал весь наш дом сверху донизу?

— А за арест сына, думаешь, он тебе выдаст награду?

— Это был мой единственный шанс. — Даша до боли сжала руль.

Полетаев вздохнул и выдернул ключи из зажигания.

— Все. Вылезай, идем ко мне. Расскажешь всю правду с самого начала. И не вздумай начать выдумывать.

— Но…

— Быстро. И без дискуссий.

2

В гостиной царил идеальный порядок, и только легкий запах табачного дыма напоминал о бессонной ночи.

— Сам убирал? — Даша упала в кресло и зябко поежилась.

— На, — Он протянул ей плед. — Затопить камин?

— Давай. Всю жизнь хотела, чтобы у меня был камин… А теперь вот ни камина не будет, ни дома…

— Сама виновата. — Полетаев начал укладывать дрова. — Скажи, пожалуйста, зачем тебе понадобилось обвинять собственного мужа? Ты что, не знаешь более мирных путей для развода? А если он окажется невиновным?

Даша невесело усмехнулась и, сняв с руки обручальное кольцо, сунула его в карман.

— Он виновен. Он просто обязан быть виновным. Если он оказывается невиновным, я оказываюсь мертвой. Aut aut. Tertium non datur[24] . Для меня это единственный вариант спасения.

— Я не понял, ты о чем? — Судя по озадаченному виду, эфэсбэшник действительно не понимал, о чем идет речь.

Молодая женщина усмехнулась.

— Начнем с того, что как только я поняла, что ты охотишься вовсе не за убийцей Луниных, меня чуть кондрашка не хватила.

— Ага, — невыразительно произнес Полетаев, и лицо его мгновенно стало чужим.

Даша подула на ладони и натянула плед до самого подбородка.

— Тебе нужен был компромат на свекра, и ты, что и говорить, нашел блестящее решение: пару комплиментов одомашненной гусыне, душераздирающая история о шпионах, и в твоем распоряжении целый дом. Как же — убийца наверняка оставил след! — Она горько рассмеялась.

Весело затрещали поленья. Полетаев, отложив кочережку, уселся на ковер и протянул руки к огню. Лицо его по-прежнему сохраняло отрешенное выражение.

Когда Даша продолжила, голос ее звенел от обиды:

— Вот в этой самой гостиной еще несколько часов назад я сидела и из последних сил напрягала мозги: как бы выжить между такими приятными людьми, как ты и мой свекор! Между государственной мафией и государственной разведкой… Господи, пустячок какой! — Она помолчала, пытаясь справиться с охватившим ее волнением. — Можешь смеяться, но действительно первое, что мне пришло в голову, это попытаться обвинить Сергея хоть в каком-нибудь убийстве… Иначе говоря, любым способом найти оправдание тому, что я, по доброте душевной, запустила козла в огород. То есть тебя в наш дом.

— Да уж, обхохочешься, нечего сказать. — Полетаев изобразил нечто похожее на улыбку. — «Снегопад, снегопад, если женщина хочет…»

— А что мне оставалось делать? — вскинулась рыжая бестия. — Намылить веревку?

— Подожди, подожди, — перебил ее подполковник и резко поднял голову, — так ты не следила за ним до немецкой границы?

— Мне что, заняться нечем? — фыркнула Даша. — И надеюсь, никогда не доживу до того дня, когда начну следить за мужем. Ты пойми, для меня главным было убедить всех, а в особенности свекра, что только супружеская измена заставила меня влезть в это дело. Следила за мужем, а поймала убийцу. Не гулял бы с кем попало, сидел бы сейчас дома в тапочках. А теперь это его проблемы. У Константина Вильямовича, по счастью, старомодные представления о браке. — Она глянула на совершенно обалдевшего подполковника. — Ну что тут непонятного? Грубо говоря, я имела моральное право на месть. Предательство никому не прощается. — Она сморщила нос, как будто собиралась чихнуть. — А потом, чем я рисковала?

— Чем?! — вскричал Полетаев. — Например, тем, что обвинишь в убийстве невинного человека!

Она презрительно рассмеялась:

— А я кто? Судья? Присяжный заседатель? Прокурор? Нет, мой дорогой подполковник, я всего лишь навсего озверевшая от ревности жена, моим словам цена ноль целых, хрен десятых. — Не дождавшись нужной реакции, вздохнула. — Объясняю еще раз для непонятливых: мне не нужно было, чтобы моего мужа осудили и расстреляли. Мне необходимо было железобетонное оправдание в глазах свекра, любая объективная причина для обыска в нашем доме. Я не пыталась поймать мужа на преступлении, я пыталась застукать его с любовницей. А это святое право каждой женщины. Понятно теперь?

Полетаев удрученно покачал головой:

— А меня еще спрашивают: почему не женишься!

Даша недовольно прищурила глаз и заняла выжидательную позицию. Но подполковник лишь махнул рукой:

— Продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю. — И еле слышно добавил: — Ведьма…