Чисто семейное дело

Но вскоре Елена поняла, что, может, это еще и к лучшему. К концу первой сессии, когда беременность стало невозможно скрывать и на лицах окружающих появилось недоумение, ей пришлось идти в деканат и рассказать о том, что несколько месяцев назад, сразу же по приезде в Москву, ее изнасиловали. В милицию тогда пойти она постеснялась, никого тут не знала, а что может забеременеть, даже не подумала.

Репутация на тот момент у девушки была отменная, все почему-то считали ее незаконной дочерью партийной шишки, иначе откуда у нее такая квартира? Таким образом, вместо осуждения преподаватели и сокурсники проявили высшую степень сочувствия.

Лена быстро смекнула, какое преимущество она получила. Окружающие говорили о ней: «Вы представляете, девочка осталась сиротой, отец, сами понимаете, не может открыто о ней заботиться, над бедняжкой надругались, теперь еще ребенка придется одной воспитывать, но как она держится! Сколько она работает над собой, никто на всем курсе не учится лучше, чем она!»

На этом фоне всеобщего уважения оставить ребенка в роддоме было просто неразумным, ореол святой мученицы мог померкнуть в один момент. И проблема разрешилась сама собой: одного ребенка она отдала, а второго оставила.

7

Годы шли. Как-то вечером Елена Сергеевна Лунина, иностранный редактор одного из крупнейших литературных издательств, не спеша возвращалась домой. Около самого подъезда ее окликнул высокий, чуть сутуловатый мужчина.

— Елена, это ты? Здравствуй…

Женщина присмотрелась и удивленно отступила назад.

— Вальтер? Как ты здесь оказался?

— Может, пригласишь зайти? — он заметно сдал за те годы, что они не виделись. Елена Сергеевна усмехнулась:

— Ну, пойдем. Заодно расскажешь, что тебе понадобилось на этот раз.

Вальтер молча последовал за ней.

Хозяйка открыла дверь и впустила нежданного гостя в квартиру.

— Вряд ли ты приехал посмотреть на свою дочь, но на всякий случай сообщаю: Светлана на море, в Москве ее нет.

— Жаль, — рассеянно произнес мужчина, проходя в просторную гостиную.

— Только не уверяй, что ты приехал за ней. Говори, что надо. Я пока приготовлю кофе.

Вальтер прошелся по комнате и остановился перед фотографиями Светланы.

— Это она. — В голосе Елены Сергеевны по-прежнему звучала насмешка.

— Я знаю, — он обернулся. — Я ведь часто вижу Ирену.

— Ну и как? Нет желания проявить нежные отцовские чувства?

— Ты стала злой, Елена.

— Я и раньше была злой. Просто сейчас у меня появилась возможность говорить все, что думаю. Так о чем ты хотел попросить?

Мужчина достал из полиэтиленового пакета коробку и поставил на стол. Хозяйка рассмеялась:

— Ты решил на этот раз купить меня за бутылку «Наполеона»? Это я так постарела или ты обеднел?

Вальтер сморщился словно от удара.

— Перестань. Мы друг друга стоим. — Он открыл дверцы бара и достал бокалы. — На самом деле это даже не просьба, а скорее деловое предложение

— Вот как? Ну, ну, поведай.

Вместо ответа гость неторопливо наполнил бокалы, один взял себе, второй протянул своей собеседнице.

— Елена, ты единственный человек, которого мне не нужно обманывать. Ты знаешь обо мне самое плохое. — Мужчина сделал глоток и откинулся в кресле. — У меня страшные неприятности. Меня лишили лицензии. Больше я не врач.

— Почему? — Елена Сергеевна взяла протянутый бокал и присела рядом. — Что произошло?

— Операция кончилась неудачно. И пациент умер.

Хозяйка пожала плечами:

— Ну так что? Я полагаю, на операционном столе каждый день умирают десятки людей. Или ты вместо аппендицита вырезал сердце?

Вальтер сидел в кресле, прикрыв глаза.

— Он был очень богат, Елена, чудовищно богат. А наследникам срочно понадобились деньги. Ну почему, скажи, почему он не хотел им ничего дать при жизни? — Мужчина почти плакал.

— Ах, вот оно что… — Елена задумчиво смотрела в бокал. — И много было у тебя таких… жадных при жизни?

— Трое.

— Как же тебя не посадили-то?

— Доказать не смогли. — Он налил еще коньяка и залпом выпил. — Но с лицензией пришлось расстаться.

— Значит, тебе не плакать, а радоваться надо. — Она встала и пошла на кухню. Гость последовал за ней.

— Радоваться? Да со мной никто не хочет разговаривать! Моя родная сестра запретила даже звонить. С мыслью о работе надо распрощаться. На что, по-твоему, я должен существовать?

Елена Сергеевна звонко рассмеялась.

— Надеюсь, ты не пришел у меня в долг просить?

Вальтер помрачнел еще больше.

— Твоя ирония неуместна. Я хочу предложить тебе миллион, может, даже больше.

Лунина перестала улыбаться и внимательно посмотрела на гостя.

— Миллион чего? Рублей?

— Разумеется, марок. Но, правда, не завтра. И даже не послезавтра, зато готовиться нужно начинать прямо сейчас.

— Что-то связанное с девочками?

— Да. — Вальтер выдохнул, одним махом опрокинул коньяк, поморщился и тряхнул головой. — Я не помню, говорил уже, но семья моей сестры очень богата. Кроме всякой недвижимости и прочего, они владеют уникальной коллекцией бриллиантов, общую стоимость которой даже трудно определить. Эти камни по традиции принадлежат старшему ребенку в семье.

— То есть сейчас они принадлежат Ирене? — как бы между прочим спросила хозяйка.