Чисто семейное убийство

— Это нудизм. Не знаю, как по вашей вере, но по нашей все четко. Я тебе выписку принесу. Так что? Куда она ходила?

— Да никуда. И звонила только родственникам, по списку. И не часто. Она днем все больше спала. Да, с Тошкиным разговаривала.

— Информацию собирала? — уточнила я и сняла с головы полотенце. Чистые волосы обрамили мое ангельское личико.

— Надя! — застонал Яша. — Я порядочный человек, но сил сохранять спокойствие у меня уже нет.

— Значит, непорядочный. Совесть — не консервы. Храню — вскрываю. Яша, как тебе не стыдно? У тебя уже все видно, — обиделась я.

И почему мои мужья никогда не принимали меня всерьез? Я уже почти обезвредила наводчицу, оправдала невиновного и поймала зловещего Федора, а дуралей Яша, вместо того чтобы вместе со мной разработать план захвата, держится руками за штаны и неприлично стонет.

— Не ходила, говоришь? — Я намотала на палец прядь волос и аккуратно заложила ее за ухо. — И не переписывалась. Так как же они поддерживали связь? А, что скажешь?

— С кем?

Яша начал усердно мыть руки.

— С Федором! Федором Кривенцовым, который вернулся. Ну?

— Так. Все, хватит. У меня есть мама, пусть она морочит мне голову. Иди отсюда, Надя. Если я тут живу, это еще не значит, что буду мальчиком для битья. Давай!

Он накинул на меня банный халат и вытолкал взашей. Прямо в объятия Аглаиды Карповны, которая подглядывала и подслушивала.

Я смотрела на бабушку и мечтала о коммунальной квартире. Если бы она была моей соседкой, я бы выкручивала лампочки, бросала ей в суп мыло и завела бы ручную крысу. Но за счастье иметь родственников приходилось платить по самому высокому тарифу. Меня в который раз, наверное, вычеркнули из претендентов на Патриаршие пруды.

— Ты замерзнешь, — дипломатично заявила бабушка, не отрывая взгляда от моих длинных ног.

— Яша, выходи быстрее! — крикнула я. — Аглаиде Карповне тоже надо помыться. Она пострадала на авральной уборке. Я не знала Федора. Честное комсомольское!

Может, стоило поклясться Анной? Но моя дочь была выше этого. А с учетом всеобщего знания всех всеми, я могла когда-то где-то с ним пересечься. Но не так, как предполагала бабушка. И, судя по фотографии, мне не выпала честь сидеть с этим зловещим Федором за одним столом.

— Постой. — Бабушка схватила меня за руку. — Ты тоже думаешь, что он вернулся?

В молодости у нее, наверное, были красивые глаза — властные, дерзкие и в то же время спокойные. Сейчас они были полны тревоги. И кажется, материнской…

— Но вы же все слышали! Я думаю, что вы его стукачка, наводчица!

Помирать, так с музыкой. Нужно только подробно описать всю логику моих изысканий и направить письмо в адрес собственного мужа. Неохота уходить неотмщенной.

— Я — нет. — Она покачала головой и при этом так задумалась, что забыла на меня обидеться. — Но источник информации у него есть. За восемь лет многое изменилось.

И она мне будет рассказывать? Да за восемь лет одна моя знакомая страна успела выиграть гражданскую войну, проиграть мировую революцию и даже похоронить вождя.

— Я, кажется, знаю, — сказала Аглаида Карповна.

— Я, кажется, тоже.

— Что происходит? — спросил Тошкин, явившийся с работы. — Надя, ты пыталась бежать? А где Яша? Ага, я вовремя — ты уже успела показать характер! Немедленно выпусти Яшу из ванной! Ладно, я сам!

Дима рванул на себя ручку, и мы услыхали, как недовольный Яша прокричал:

— Надя, это уже слишком! Если ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал, давай хотя бы дождемся мужа!

— Я уже здесь! — радостно прокричал Тошкин и тут же сник. — Что происходит, дамы? Что вы делали в ванной с Яшей?

В моей жизни бывали вопросы и глупее. Но этот мог претендовать на топ-десятку. Что две посторонние женщины могут делать с мужчиной, который одной из них был когда-то мужем, а другой — сносным партнером в преферанс? Только купать. Тереть спину и подавать полотенце.

— А ты что подумал? — ехидно спросила бабушка. — Распутник.

— Согласна, — сказала я. — А что по поводу моего ареста? Когда свобода нас встретит радостно у входа?

— Яша, они тебе угрожали? — спросил Тошкин, усугубляя свое и так уже очень пошатнувшееся положение. — Признайся, не бойся. Я же твой друг…

Идиллия, настоящая семейная идиллия, в которой я стержень, автор проекта и главная героиня. Еще немного — и мои мужья объединятся в министерство по чрезвычайным ситуациям. Но месть моя будет страшна — я сделаю Тошкина посаженым отцом на свадьбе Яши. Пусть поплачет.

— Нам надо уйти, Дима, — строго сказала бабушка, никак не соизмеряя свой внешний, очень масляный вид с тоном не терпящим возражения. — Через несколько минут. Иначе будет темно и страшно. Надя свободна?

— Как ветер, — неосторожно объявил мой муж, оправдывая тем самым мой запланированный визит к Мише. — В руке у Луизианы Федоровны оказался обрывок не из того журнала, пачку которых уничтожила наша Надя-Герострат. Это был не «Плейбой». Это был «Космополит».

— «Космополитен», — автоматически поправила я.

— Какая разница! Не «Плейбой», что главное. И официанта мы нашли. Ты, как всегда, отличилась. Слава Создателю, не по месту убийства, — вздохнул он.