Чисто царское убийство

– Понимать это следует таким образом, что не в точности те же меры должны проводиться. Надобно новые искать, дабы планы государя Петра Алексеевича исполнить. Например, царь токмо желал открыть в Санкт-Петербурге Академию наук, а императрица Екатерина это дело до конца довела, оную открыла, ученых знатных туда из-за границы выписала и своих, русских, включила. А относительно раскольников у матушки императрицы таковое намерение есть: позволить им совершать свои обряды и вести хозяйство, особливо на новых местах, прежде не освоенных. Оттого государству ожидается большая выгода. У приверженцев раскола, как мы слышали, хозяйство лучше идет, нежели у обычных крестьян.

– Это ты верно заметил, майор, – сказал Ртищев. – Учение у них, конечно, ложное, но работники они хорошие. Значит, новых гонений на раскольников не будет?

– Нет, императрица повелела их прекратить, – уверенно заявил Дружинин. – Хотя ей известно, что учителя раскола предавали ее покойного супруга, императора Петра, анафеме и даже именовали его Антихристом. Они вроде бы даже смертью ему угрожали. Не слышал ты о таком?

– Нет, о подобных угрозах я не слыхивал, – Ртищев покачал головой. – А что императора Антихристом именуют – да, это мне докладывали. Все же государыня решила такое их злодейство простить?

– Да, – сказал Дружинин.

– Очень рад таковому направлению высшей политики, – заявил губернатор. – Потому как от этих гонений хозяйству нашему сплошной разор. Подати перестают поступать. Иногда и дороги не на что чинить, и жалованье людям государевым платить нечем. Опять же там, где были деревни и церкви раскольничьи, пустоши образуются, и волки ходят. А ведь от приверженцев раскола еще и такая выгода есть, что близ их скитов разбойников не бывает. Порядок они твердо блюдут. Так, значит, ты теперь желаешь проехать по местам, где те раскольники, сиречь старообрядцы, проживают?

– Да, таковое поручение мне дано, – подтвердил Дружинин. – Я должен везде проехать, все посмотреть, встретиться с их наставниками, узнать жалобы и просьбы.

– А епископу Питириму ты представляться, о поручении своем говорить не будешь? – поинтересовался губернатор.

– Нет, не буду, – заявил Дружинин. – У меня дело государственное, а не церковное.

– Понятно, – Ртищев кивнул и решительно заключил: – Ну, тогда тебе на Керженец надобно. Обители раскольничьи там появились давненько, еще в прошлом столетии, и с тех пор все умножались. Самые знаменитые их скиты там расположены – Голендухин, Комаровский, Корельский и Оленевский. Только дорога туда плоха. Иногда и вовсе никакой нет. Меж тем после Рождества у нас обычно бывают морозы, каких в Петербурге и даже в Москве не случается. Может, обождешь в городе хотя бы до Крещения? Опять же, впереди Рождество, а после еще один праздник, государем Петром введенный, – Новый год. У нас ассамблея губернская устраивается.

– Побывать на вашей ассамблее, конечно, интересно, – отвечал Дружинин. – Но сидеть тут до Крещенья я смысла не вижу. Ведь после него морозы еще сильней бывают, разве нет? Нет уж, я сейчас поеду. Вот только Рождество встречу и отправлюсь.

– Ладно, тогда я с тобой людей своих пошлю, – решил Ртищев. – Чтобы они, значит, дорогу показывали, помогали во всем. Да и мне польза будет. Заодно с твоей комиссией они свою проведут и мне результаты доложат. Не откажешься?

Отказаться от помощи губернаторских проводников Дружинину очень хотелось. Посторонние глаза и уши при беседах со старообрядцами были ему совсем ни к чему. Посланник графа Ртищева, присутствующий при разговорах Дружинина с обитателями скитов, быстро понял бы, что приезжего майора интересует вовсе не быт раскольников, а их возможное участие в убийстве императора.

Однако отказаться от помощи было совершенно невозможно. Как он объяснил бы губернатору такое вот свое решение?

Поэтому Дружинин подумал секунду и произнес:

– Почему бы я стал от такой любезности отказываться? У меня от тебя, Матвей Андреевич, никаких секретов нет.

Глава 25

Праздничную службу гвардейский офицер, прибывший из Петербурга, отстоял рядом с губернатором в церкви Рождества Иоанна Предтечи на Торгу. Прежде это был не самый главный храм Нижнего, однако он стал таковым после пожара 1704 года, когда Архангельский собор был поврежден и с тех пор восстанавливался.

Потом губернатор пригласил столичного гостя к себе домой – разговеться. Дружинин не отказался и был вознагражден за такую сговорчивость щедрой трапезой с участием губернатора и всего его семейства.

На другой день он начал собираться в дорогу. Ямщик и слуга Федор совершенно спокойно отнеслись к известию о том, что Новый год они встретят в пути. Этот праздник даже не начал толком входить в народное сознание.

Двадцать седьмого декабря к постоялому двору, где остановился Дружинин, подъехал возок, из которого вышел мужчина – человек лет тридцати, с черными как смоль усами. Он был одет в полушубок, на голове чернела соболья шапка, что наглядно показывало его отличие от простого народа.