Чистое небо

— Мы твердо знаем только одно: он не поддался мутациям в полной мере. По всей видимости, изменения начались еще тогда, когда он не совсем огрубел. Он не стал частью Зоны, не ушел в нее жить, как обычные контролеры, не возненавидел людей. Он долго сопротивлялся ее давлению, а когда сил не стало — просто, в некотором смысле, сошел с ума. Скорее всего, подсознательно он понимал, что нормальный человек, взятый Зоной в оборот, долго человеком быть не сможет. И сумел научиться отказываться, при необходимости, от собственного разума.

— Вот так сам, по своей воле стал безумцем? — удивился Дед. — И что же, помогло?

— Его не за что стало ловить и не на что давить. Как только Зона пыталась его менять, он сочинял себе какие-то небылицы, уходил в ходку и там… там он, похоже, начинал творить что-то невообразимое. А потом он выходил из Зоны и уже не мог понять, где заканчивалась правда и начинался вымысел. А значит, любое действие и любая мысль, связанные с Зоной, всегда вызывали у него подозрения в своей правдоподобности. И поэтому не могли оказать на него какого-либо окончательного влияния. Он перестал верить себе, но благодаря этому и Зона стала для него чем-то вроде неправдоподобного сна.

— И что же дальше? — По голосу было слышно, что на старика услышанное произвело неизгладимое впечатление.

— А дальше он где-то внутри, видимо, начал понимать, что самое простое решение проблемы — это просто умереть. Постоянно подозревать себя в проблемах с головой оказалось для него слишком тяжелым бременем. Но элементарно пустить себе пулю в эту самую голову он не мог — не было у него такой ясности, с которой я тебе все это излагаю. И он начал целенаправленно создавать ситуации, которые должны были его уничтожить. Почти не осознавая этого. А возможности у него были богатые.

— А чего там трудного? — удивился дед. — Если все было, как ты рассказал, он мог просто зайти в Зону и окружить себя ловушками. Чтоб не выбраться.

— Он же не осознавал всего этого. Он вел обычную жизнь и считал, что ему просто хронически не везет. Жизнь с некоторых пор стала для него паровозом, который тащит своего пассажира в неизвестном направлении. И ехать давно надоело. И выйти сил не хватает. А ловушки… Я же говорил: ему ловушку в сторону убрать было так же легко, как тебе пустую банку с дороги отбросить. Он их и отбрасывал, не особо задумываясь о том, что для кого-то они — смертельное препятствие.

— И что же потом?

— А потом ему повезло. Он встретил человека, почти столь же безумного, как он сам. Чем-то подтолкнул его к действиям и далее выступал в качестве беспомощной жертвы. То есть для достижения своих суицидных целей ему не надо было больше делать абсолютно ничего. Ситуация, правда, чуть было опять не решилась в его пользу из-за случайности, но здесь он уже был тверд и прошел свой путь до конца.

Рвач вздохнул, помолчал немного и закончил:

— Все это время мы наблюдали за ним. Именно он смягчил официальную позицию «Долга» по отношению к мутантам. Если бы он не поторопился, наши спецы могли бы помочь ему взять все свои силы под осознанный контроль. И тогда время Зоны подошло бы к концу. Он бы смог сделать с ней почти все, что угодно. Но он не выдержал. И, пожалуй, впервые я не могу осудить в человеке такую слабость.

— Ничего удивительнее в жизни не слышал, — признался старик.

— Да мы тоже таких чудовищ не каждый день из Зоны выводим, — усмехнулся Рвач.

* * *

Последний отряд Заказчика подтянулся к развалинам лесопилки как раз тогда, когда над Зоной начали сгущаться предвыбросовые сумерки. Обложив «должников» плотным кольцом своих людей, Заказчик решил, что настало время попробовать решить все проблемы мирным путем.

— «Должников» из их нор не выпускать, — сказал он Кречету и поправил командный усилитель. — Снайперы расставлены?

— Да, босс. Все оборудовали себе лежаки на деревьях по периметру. В принципе, могут там и Выброс переждать. Деревья большие, там достаточно безопасно.

— Прекрасно. У всех есть ночные прицелы?

— У всех. Ни одна мышь не проскочит даже в темноте.

— Отлично. А теперь пойду-ка я да попробую договориться с нашим мутантом по-хорошему. Жаль только, что у гарнитуры ихней микрофон раздавлен. Не пришлось бы сейчас орать на весь квадрат.

* * *

— Эй, вы слышите меня?! — Голос за окном, обработанный командным усилителем, грохотал так, словно его владелец собирался говорить с другой стороной планеты. — У нас есть ваша гарнитура без микрофона, можете отвечать на нее — я все услышу.

— Ого, — сказал Рвач, поднимаясь с места и проверяя на всякий случай показания датчиков. — Ну хоть теперь что-то узнаем.

Он взял в руки гарнитуру:

— Ты главное скажи: чего тебе от нас надо? Мы официальное подразделение «Долга», ни с кем договоренностей не нарушали. Наше снаряжение для вас бесполезно — ни продать, ни использовать не удастся. Будет чистым самоубийством. Ничего ценного для вас у нас тоже нет. Так зачем весь этот карнавал?

— Ошибаешься, — разнесся над округой усиленный голос Заказчика. — У вас есть то, что мне очень нужно.

— И что же? — вежливо полюбопытствовал Рвач.

— Ты!