Чистое небо (СИ)

— Да тебе ж сказали, — проворчал Доран. — Сок этот, жароцвета, чтоб ему пусто было. От него сперва пятнами идешь, а потом, через какое-то время, кожу так жечь начинает, света белого не видно. И глаза, если в глаза попадет. Вреда особого от этой гадости нет, и к вечеру все проходит, но до тех пор…

Его передернуло.

— Ты это… ты ведь только лицо руками трогал, да? Повезло тебе. Я-то, когда в библиотеку залез, на одну книжку взглянуть, с картинками… ну, была у Бирна тут одна книжка по медицине, с юга откуда-то… короче, на стены потом лез.

Доран крякнул, почесал в затылке и побрел прочь. Мартин хотел было окликнуть его, но осекся, вдруг почувствовав, как ладони и лицо начинают медленно наливаться жгучим, жалящим теплом.

Леу

Что-то изменилось. Что именно — Мартин и сам не понял. Темные стволы деревьев как тянулись вдоль тропинки, так и продолжали тянуться — ясени, клены и дубы, ветви еле заметно колышутся под прохладным ветерком, шелестят листья. Может быть, сам шелест вдруг зазвучал… как-то мелодичнее, что ли? Или в воздухе вдруг прорезались новые запахи — тонкие и острые, запахи каких-то цветов или трав, на которые он раньше не обращал внимание?

Мартин остановился, озадаченно оглядываясь вокруг. Потом поднял голову и взглянул в расстилающееся над лесом ночное небо. Нет, вроде бы все осталось, каким было мгновение назад. Или нет? Звезды, кажется, стали чуть ярче…

А потом он все понял.

«Просто сегодня я зашел дальше, чем обычно. Только и всего.»

После фиаско с соком жароцвета он оставил попытки добраться до книг. Бирн теперь запирал библиотеку на ночь, а даже если бы и удалось снова проскользнуть туда, Мартин был уверен, что не нашел бы их на прежнем месте. Наверняка их спрятали куда-нибудь от греха подальше. Хорошо еще, что остался один-единственный лист, на который он успел выписать эльфийские буквы и некоторые слова. Самые простые, вроде «я», «ты», «здравствуй», «прощай», «ночь», «день». Мартин жалел, что не успел записать больше, но все-таки это было лучше, чем ничего.

Пару седьмин после случая с книгами он держался тише воды, ниже травы, вел себя почтительно и тихо, стараясь не привлекать внимание, а потом в одну из ночей собрал все необходимое в небольшую холщовую сумку, взобрался на дерево во дворе, оттуда на стену, и по веревке спустился вниз. От волнения было тяжело дышать, руки дрожали, а сердце стучало где-то в горле, но все обошлось. Мартина не заметили, и он почти до самого утра блуждал по лесу. Эльфов не встретил, конечно, но расстраиваться особо не стал. Он и не думал, что ему повезет с первого раза. Мартин пытался запомнить дорогу (очень помог ножик для заточки перьев, которым он оставлял метки на древесных стволах), и расчитать время, повторяя про себя молитвы — прочитал «Благодать свыше» двадцать раз — значит, час прошел, — и сумел не заблудиться и вернуться в монастырь за несколько часов до побудки. Вылазки повторялись почти каждую ночь (одну или две пришлось пропустить, когда накопившаяся усталость стала сказываться и он чуть не заснул за работой в скриптории); каждый раз Мартин старался углубиться в лес чуть дальше, и вот сегодня, кажется, ему удалось набрести на какую-то раньше не замеченную тропинку.

В темных кронах над его головой тонко запела птица. Мартин снова огляделся, вернулся к дереву у поворота и сделал на нем заметку. Потом пошел дальше, поглядывая по сторонам и читая про себя «Благодать». Если он считал правильно, скоро придется возвращаться. Мартин беспокоился — с тех пор, как он начал сбегать из монастыря по ночам, прошли уже несколько недель, и хотя пока что ему везло — ни разу не попался ни братьям, ни хищным зверям в чаще, эльфов он тоже не встретил. А чем дальше он углублялся в лес, тем меньше времени оставалось на то, чтобы успеть назад в монастырь. Если так пойдет и дальше…

В траве под ногами что-то блеснуло. Блеснуло и исчезло — порыв ветра всколыхнул ветви, листья закрыли собой луну и тонкий серебряный луч, что падал с неба, пропал. Мартин сбился с шага, озадаченно уставился в землю. Новый порыв, крона ясеня заволновалась, и вот оно снова — яркий проблеск в темной высокой траве. Он опустился на колени, протянул было руку и, ойкнув, отдернул ее обратно — пальцы что-то кольнуло. Опять потянулся, на этот раз осторожней, и в ладонь ему лег лист. Лист вроде кленового, высеченный из зеленого мерцающего камня в золотой оправе, с прикрепленной сзади длинной то ли иглой, то ли булавкой.

Это же заколка. Заколка для плаща. А на булавке крошечными буквами выгравировано два слова — «лэ-айта». Значения Мартин не знал, но узнал буквы — такие же, тонкие и изящные, он видел на страницах эльфийского словаря в библиотеке.

Мартин застыл на месте, чувствуя, как учащается сердцебиение и начинают дрожать мгновенно вспотевшие ладони. Наконец-то. Заколка принадлежит кому-то из них. Из эльфов. Фаэйри. И значит…значит, они где-то здесь. Совсем рядом. Должны быть.