Чистое небо (СИ)

— Трусы! — орал он. Пошатнулся, упал, шатаясь поднялся на ноги и принялся гоняться за своим конем, который бродил в стороне и пощипывал травку. — Дайте только… добраться… пожалеете, что на свет родились! Деревню сжечь, монастырь этот… гнездо предателей… по камешку!.. Всех перерезать! Кровью умоетесь!..

— Дайте пройти, — сильным голосом повторил настоятель, перекрывая его вопли, и солдаты раздались в стороны.

К вечеру Мартин валился с ног от усталости, и даже не мог толком вспомнить все события того дня. Вроде бы кто-то, кажется Мерфи, хлопал его по плечу, потрясенно качал головой и говорил, что не подозревал даже, что тихоня Мартин умеет так махать кулаками. Потом он вместе с другими монахами переносил раненых на деревенскую площадь, вытаскивал людей из-под развалин обвалившегося дома, помогал травщику делать перевязки, накладывать жгуты, поил травяными настойками больных — кровяной лихорадки в Веречье не оказалось, но бедняг мучила та же трясучка, а некоторые страдали от какой-то напасти, не дававшей им нормально дышать, и таких нужно было аккуратно усаживать и поддерживать под спину, чтобы не задохнулись. Даже когда всех жителей деревни удалось собрать в относительно безопасном месте, на них стали бросаться внезапно взбесившиеся собаки, и братья, окружив их кольцом, отгоняли животных камнями и палками.

В какой-то момент ближе к наступлению темноты настоятель отвел Мартина в сторону, и тот решил, что сейчас получит выговор за то, что ударил венардийского капитана.

— Я не вправе осуждать тебя, — сказал настоятель. — Напротив, я хотел просить прощения.

— Отец, вы не должны…

— Гордыня, Мартин, — сказал он и грустно покачал головой. — Нежелание верить в то, что венардийцы могут пойти на такое злодейство, но по большей части гордыня. Я посчитал, что раз я старше, то следовательно и мудрее, опытнее, и мне видней, что там происходило в твоей деревне в Карлейне. Не может ведь быть, чтобы я, настоятель, ошибался, а какой-то монашек был прав… Послушай я тебя вовремя, мы смогли бы предотвратить злодейство, что случилось сегодня.

— Вы и предотвратили, отец — робко проговорил Мартин.

— С полдюжины крестьян погибли до того, как мы подоспели. А сколько еще раненых и заболевших, одно небо знает. Я и не успел толком подсчитать. Эти жизни на моей совести, и вряд ли я успею замолить свой грех.

Он тяжело вздохнул, снова покачал головой.

— Всех, кто остался в живых, мы укроем в монастыре. Ты ведь слышал, как разорялся командир венардийцев после того, как ты угостил его. Думаю, он вернется с новым отрядом. К нам они сунуться не посмеют, но могут сорвать злобу на Веречье.

Они покинули деревню только поздней ночью. Многие крестьяне наотрез отказались оставить свои пожитки, скотину и прочее, и им пришлось помогать со сборами. Тех, кто не мог идти, аккуратно устроили на телегах. Венардийские солдаты хмуро наблюдали за выходящим из Веречья обозом, но не пытались задержать или преследовать его. По прибытии больных и раненых нужно было отвести в лечебницу, остальным — помочь устроиться в странноприимном доме, так что Мартин вернулся в свою келью, когда уже начало светать. Он рухнул на койку и почти мгновенно заснул мертвым сном. Последний промелькнувший у него в голове обрывок мысли был о том, что, кажется, он забыл что-то важное.

Когда он проснулся, солнце уже начало клониться к закату. Мартин в панике выскочил из дорматория, ругая себя последними словам — нашел время спать, когда такое творится! Все остальные братья, наверное, с утра на ногах, а он…

По двору деловито сновали люди в синих монашеских рясах и серой, коричневой и черной одежде деревенских — все куда-то спешат, чем-то заняты. Мартин схватился за голову. Ну как можно было так всех подвести! Он сделал несколько нерешительных шагов, сам не зная, куда бежать в первую очередь, но на его счастье столкнулся с Бирном.

— Успокойся… Да успокойся ты! — библиотекарю даже пришлось встряхнуть Мартина за плечи раз-другой. — Все хорошо. Ты, честно говоря, мог бы еще немного поспать. Отец настоятель определил тебя в ночную смену. Не паникуй.

Он недоуменно взглянул на Бирна, и тот объяснил, что настоятель разделил братьев и тех из беженцев, кто мог и хотел помочь, на группы — помогать в лечебнице, работать на кухне и прочее. Даже стариков приставили к делу — они, сменяя друг друга в церкви и зале Тысячи Звезд, молились о выздоровлении раненных и больных, а на крыши строений повыше посадили наблюдателей, чтобы те подняли тревогу, если увидят приближающихся венардийцев.

— Настоятель сказал, что это просто мера предосторожности, что они, даже если вернутся, не посмеют штурмовать монастырь. — добавил он, озабоченно хмурясь. — Дай-то небо, чтобы так и было, только раньше мы верили, что венардийцы не такие изверги, чтобы невинных людей в браслеты заковывать, а оказалось… Эх, ладно. Приди в себя немного, сходи, может, в трапезную, перехвати чего-нибудь, а ночью тебе в лечебнице дежурить. Не опаздывай…