Чистой воды блеф. Настоящая итальянская жена

Снежана заскочила в ванную и вернулась в комнату уже в миленьком домашнем халатике. Деловито уселась на ноги мужчины, расстегнула пояс и молнию брюк и осторожно достала внушительных размеров даже пока ещё в невозбуждённом состоянии пенис. Она внимательно его разглядывала, как археолог, выудивший из развалин редкий артефакт, гладила, осторожно проводила пальчиком по проступающим бугристым ленточкам кровеносных сосудов, а потом даже слизнула маленькую блестящую капельку, появившуюся на самой его вершинке. Александр Сергеевич застонал и дёрнулся, потянувшись к Снежане, но она прижала его одной рукой обратно к дивану, а другой повторила его жест, которым он останавливал её несколько часов назад:

– Т-с-с-с…

И Александр Сергеевич понял, что это месть, и его ожидает та же сладостная мука, которой он подверг Снежану в «Березках». А она, между тем, начала медленно и сосредоточено расстёгивать пуговки его рубахи, наклоняясь после каждой вниз и легонько касаясь языком его восставшей плоти. Когда все пуговицы были расстёгнуты и полы рубашки откинуты в стороны, подробнейшему изучению ладонями и языком была подвергнута его грудь. В сочетании с картиной, какую являла перед ним Снежана – полы её халата разъехались в стороны, ещё чуть-чуть и полная грудь покажется во всей красе, и в этом «чуть-чуть», которое никак не переходило в совершившийся факт, было самое соблазнительное и возбуждающее, а между раздвинутыми ногами темнело и восхитительно пахло, но было прикрыто концами завязанного узлом пояска, что тоже безумно возбуждало своей незавершённостью, терпения Александра Сергеевича хватило на гораздо меньшее время, чем выдержала в своё время Снежана.

Его ноги уже давно напряглись вместе с поднявшимся вожделением, а руки судорожно вцепились в спинку дивана (что не ускользнуло от внимания Снежаны, и чем она осталась чрезвычайно довольна). Но последней каплей для Александра Сергеевича стало, когда Снежана опять почти поцеловала его, нежно подув на его губы, вместо того, чтобы слиться с ним. Он резко накрыл её вместе с покрывалом дивана, которое потащили за собой вцепившиеся в него руки, и они кубарем скатились на пол в ворохе тяжёлого материала, оказавшись в нём, как в коконе. И никакая сила в мире не смогла бы их отсоединить друг от друга в этот момент…

12

Александр Сергеевич пребывал в нирване. Снежана так легко и естественно вошла в его жизнь, так прочно там обосновалась, как будто была и будет там всегда.

Они с ней были настолько на одной волне, что у них даже мысли сходились. Иногда она даже успевала их высказать до того, как Александр Сергеевич открывал рот. Конечно, они время от времени спорили, для того и вводится должность помощника руководителя, чтобы был человек с альтернативной точкой зрения. Но, если уж руководитель принимал решение, то грести нужно было именно в этом направлении. Именно так всегда поступала Снежана. Но Александру Сергеевичу почему-то было важно во всех случаях добиваться того, чтобы именно она вняла его аргументам и согласилась с его точкой зрения. Когда этого не происходило, он злился, начинал дёргать её по пустякам каждые 10 минут, заваливая мелкими поручениями, и называл на «Вы» и Снежана Степановна…

А повелось это с первого дня выхода на работу после новогодних каникул. Александр Сергеевич никак не мог прийти в себя от бурного начала их романа, заскучал по Снежане, ему стало мало того, что он пялится на неё через экран видеокамеры, и он вызвал её к себе в кабинет. А когда она зашла, попытался поцеловать. Но Снежана не позволила ему это сделать – резво отскочила на безопасное расстояние и холодно спросила:

– Александр Сергеевич, если у Вас больше нет ко мне вопросов по работе, я могу идти?

– Идите, Снежана… Степановна! – ответил скорее озадаченный, чем раздосадованный начальник.