Чистосердечное убийство (сборник)

— Лидия Ивановна! — Гуров специально понизил голос. — Я вас ведь предупреждал, что много говорить об этом не смогу, потому что есть угроза жизни невинного человека. Поймите, пожалуйста, что в работе полиции бывают такие сложные моменты. А что, Захаров начал пить именно после того, как его стали запугивать?

— Нет, после того как продал свою совесть. А уж запугивали его или откровенно покупали, размахивая докторской диссертацией, грантами, лабораторией, я не знаю. Он приходил ко мне как-то. Пьяный вдрызг, весь в слезах. Образно, конечно. И я его выгнала.

— А на вас не давили, не пытались купить?

— Представьте, нет! Я думаю, что моя репутация широко известна не только в научном мире. Я человек в высшей степени принципиальный, и разговаривать со мной с позиции угроз, оскорблений или силы бесполезно. Думаю, что и не стали пытаться, а иначе только выдали бы себя. Я ведь широко оповестила бы общественность и научные круги о том, кто пытался меня уговаривать, чего хотел, что сулил.

— А как вы сами считаете, Лидия Ивановна, в какой момент стало ощущаться давление на ваш тандем? Ведь с чего-то началось, с какой-то темы?

— Не знаю. — Женщина вздохнула. — Я как-то в этом ключе ситуацию не рассматривала. Затрудняюсь вам сказать. Может быть, все началось потому, что мы достучались до вице-губернатора Федосеева. Но теперь, после вашего прихода, я начинаю подумывать, а не была ли эта победа пирровой? Не он ли нам стал палки в колеса вставлять? Я вспоминаю теперь наш последний разговор с ним. Он как-то мягко, но попрекал меня излишней энергичностью, что ли. Все, мол, и без нас решится. Спасибо, что подняли вопрос, дали почву для размышления. А теперь наше участие — это как воду мутить. Оно, дескать, мешает политическому решению вопроса. Тут нельзя, по его мнению, бросаться в кавалерийскую атаку. Нужно действовать исподволь, заручаться союзническими отношениями во фракциях местной думы, проталкивать вопрос в Москве. Ведь речь идет о финансировании. У области масса социальных проблем. А президент считает первоочередной именно эту сферу.

— Да, — согласился Гуров. — Для всех вокруг — это наука, а для них — политика.

— А для вас? — тут же спросила Смирнова. — Наверное, лишь среда, благоприятная для совершения преступлений, не так ли?

— Для меня все вокруг — это мир, который нужно защищать, — честно посмотрев Смирновой в глаза, сказал сыщик. — Мой возраст и мои погоны полковника не позволяют вам лгать.

— Что же, Лев Иванович, я вам верю. Так Захаров ввязался еще и в какие-то незаконные преступные дела?

— Думаю, что нет. Я, как и вы, считаю, что он просто слабый человек, который не пошел на конфликт с теми, за кем сила. Я решил поговорить с вами, чтобы понять, кто же стоит за теми людьми, которые мешают вам проводить экологические исследования, напугали Захарова, убили Бурмистрова.

Гуров вернулся в кабинет, выделенный ему в управлении внутренних дел, и уселся за компьютер. Он нашел в Интернете несколько фотографий вице-губернатора Федосеева, скопировал их и собрал в одну папку.

Потом Лев Иванович позвонил жене и попросил:

— Маша, если ты не сильно занята, то посмотри, пожалуйста, сейчас свою почту. Я тебе отправил несколько фотографий одного человека. Постарайся вспомнить, не он ли сидел тогда в кафе со строителем Воропаевым и угрожал ему.

Маша перезвонила через несколько минут и сообщила:

— Это он, точно. Я не сомневаюсь. Это что-то усложняет в твоей работе?

— Нет, ничего страшного, Маша. Не забивай себе голову. Просто я буду теперь знать, что это за человек, какие интересы он преследует, сидя на своем посту.

Гуров положил трубку, опустил подбородок на кулаки и стал смотреть на фото Федосеева.

«Итак, выявлена еще одна сила в этом противостоянии, — рассуждал полковник. — Бурмистров был за то, чтобы восстановить дрофиный заказник неподалеку от поселка Лыково, а также бобровый заповедник. Экологи тоже. В этом они сошлись с главой района. И что дальше?

А потом появилось ООО «Альтернатива», не желающее сносить авиационные ангары, бесполезно стоящие посреди поля. Появилась фирма «Каналстрой» и ее владелец Воропаев, которым не нужны заповедники, но тоже мешают ангары.

А еще есть нефтеперерабатывающий завод, главный инженер которого Жигаленков тоже не хочет восстановления природоохранных территорий. Над всеми этим возникла могучая тень вице-губернатора Федосеева. Данная персона вроде не против восстановления заповедных территорий, но она не желает допустить строительства коттеджей на полях. Так на чьей он стороне?».