Чистота

Следом за Элоизой является месье Лафосс. В его сен-жерменскую контору, едва успев собраться с мыслями, инженер отправил посыльного с письмом. Донесение, составленное за кухонным столом, по мысли Жан-Батиста, должно было стать сухим, почти формальным перечислением событий прошедшей ночи. Однако когда инженер, прежде чем запечатать депешу, перечел ее еще раз, она неожиданно показалась ему похожей на одну из тех волнующих драм, полных историй о не ведающих своей судьбы смертных и не подвластных человеческому разумению богах, которые ему довелось листать в библиотеке графа С. в дождливые дни, когда невозможно было заниматься постройкой озерного «украшения».

Он отводит Лафосса взглянуть на тело Лекёра, но, разумеется, не предлагает навестить Жанну, которая едва ли спокойно воспримет человека, похожего на вестника смерти, у своей кровати.

Выходя из лаборатории, Лафосс прикладывает носовой платок к кончику бескровного носа.

– Она будет жить? – спрашивает он.

– Жанна? Именно этот вопрос мне задал он. Лекёр.

– И что вы ответили?

– Да. Она будет жить.

– Тогда не предвижу никаких трудностей.

– Буду весьма признателен вам, если вы скажете, что мне делать.

– Мы ведь на кладбище, не так ли?

– Так.

– Сколько покойников вы выкопали из могил?

– Точно сказать не могу. Думаю, несколько тысяч.

– Значит, если вы похороните еще одного, это ни на что не повлияет. Счет все равно будет в вашу пользу.

– Похоронить его? На кладбище Невинных?

– Похороните. И его самого, и все его имущество. Уберите его имя из всех документов, записей. И больше никогда о нем не упоминайте.

– Это указание министра?

– Это указание к исполнению.

Они идут к воротам кладбища. Дождь прошел, его сменила странная теплая сырость, какая бывает при лихорадке.

– Одним ртом меньше, – говорит Лафосс. – Одним жалованьем меньше. Вы сможете кое-что с этого поиметь. Страна обанкротилась, Баратт. Министр платит за вашу работу из собственного кармана. – Лафосс оглядывает кладбище, и на его лице медленно проступает отвращение. – Как вы это терпите? – спрашивает он.

Инженер открывает Лафоссу дверь.

– Мне кажется, у меня не было выбора.

– Не было. И все же…

– К этому привыкаешь, – говорит Жан-Батист.

В сумерках – среди облаков мелькает молодая луна – он провожает Элоизу на Рю-де-ля-Ленжери. Она готовила и убирала. Работала целый день. Он благодарит ее.

– Завтра опять приду, – говорит она. – И буду делать все, что делала Жанна. Схожу на рынок.

Жан-Батист хочет возразить – разве этого он желал для нее? Разве ему хочется, чтобы она стала хозяйкой на кладбище? Но он понимает, что не найдет никого более подходящего, на кого можно положиться.

– Я тебе заплачу, – говорит он.

– Да уж, заплатишь, – отвечает она, и оба улыбаются, глядя куда-то в сумрак. Впервые за этот день.

Они поднимаются к себе в комнату, не встретив по дороге ни Моннаров, ни Мари. Она зажигает свечу, он разводит огонь.

– Ты снова возвращаешься туда? – спрашивает она.

Он кивает.

– Я кое-что… не доделал.

– Конечно. – Она смотрит на свечу, гладит пламя рукой. – Мне страшно тебя отпускать.

– А мне, – отвечает он, – страшно, что если я не пойду сейчас, то больше уж никогда не смогу.

Глава 15

Он остановил выбор на общей могиле под номером четырнадцать. Ее только что опустошили, вычистили, землю горой навалили рядом. Могила достаточно удалена от палаток, поэтому есть надежда, что рабочие ничего не заметят. Самое подходящее место.

Кухня в домике пономаря пуста. Старик, верно, у Жанны наверху. А Лиза, скорее всего, пошла домой, к детям. Никто не будет любопытствовать, задавать лишние вопросы. Жан-Батист останавливается перед дверью архива, секунду медлит, испугавшись призрачного образа того, кто совсем недавно здесь обитал, затем решительно входит, кладет саквояж Лекёра на кровать и начинает быстро складывать в него те немногочисленные вещи, что покойный не поленился распаковать. Пару туфель с квадратными носами. Парик из конского волоса. Рубашку, наброшенную на конторку. Вязаный жилет. Две книги: «Прогулки одинокого мечтателя» Руссо и «Человек-машина» Ламетри. Пустой флакон из-под настойки Гильотена. Недорогие часы. Перевязанные ленточкой бумаги о Валансиане.