Чистые души

— Прохор! Вот кто тут льёт алые слезы… — он поднялся наверх и остановился рядом. — Я тоже совсем не ожидал тебя увидеть тут! Это удивительно, как сказали бы люди. Ведь я направился на север чтобы разыскать следы острога Рачительный. Чтобы найти тебя. Я искал тебя и спрашивал о тебе у нового Прохора, который пришел вместо тебя. Но он не захотел помочь мне. вот и пришлось действовать так.

— Я решил отключить связь, — уныло проговорил Прохор. — Мне совсем не хочется никого видеть.

— Что ты тут делаешь? — спросил Семен оглядывая заснеженный косогор.

— Вспоминаю. Посмотри вокруг! Оглядись. Когда-то он был прямо тут. Рачительный. Лучшее место на земле. Я служил тут Прохором в годы его существования. Мне тогда нравились люди. Мне нравилось наблюдать за их жизнью. И за этим городком, который так быстро рос.

— У берега зимовали тут поморские кочи на которых приплывали купцы по северному морскому пути. Знаешь, как не просто было сюда добраться в те годы?! Люди плыли на кочах по северному морю, потом волокли корабли через Ямальский волок и только потом попадали в реку Таз. Путешествие туда и обратно занимало два года! Купцы не успевали вернуться, зимовали тут. В городище стоял гостиный двор, а в посаде были крепкие, добрые избы. Это место кипело жизнью. Но ты ведь уже устал и не хочешь слушать?

— Я хочу, — Семен сел рядом, прямо в снег. — Расскажи мне все, что было тут, я буду тебя слушать.

— Только ты из всех наших мог понять меня… никто из нас не интересуется этим миром и презирает людей. Считают их мелкими, глупыми. А ведь их мир вовсе не похож на наш. Знаешь, тут, на берегу стояли деревянные башни. С башен на реку и приплывающие суда смотрели казаки и стрельцы. В городе жило больше тысячи человек, а с зимующими купцами и того больше! Зимой снегом заметало тут все по самые крыши, а из еды оставалось только что привезли летом, но этот город был полон надежд!

— Люди ехали сюда, разные люди, чтобы устроить свою жизнь. В здешних краях вдоволь водилось живого золота, то что ценилось тогда очень высоко — меха. Их продавали за небывалые деньги. Две шкурки чернобурок могли изменить жизнь человека. Две шкурки, всего около ста рублей. Но знаешь, что в то время были эти сто рублей?

— Меня тогда ещё не было в этой форме, ты же знаешь, — покачал головой Семен.

— За двадцать рублей можно было купить двадцать десятин земли, крепкий дом справить и оставалось еще на пяток лошадей, корову, мелкую живность. Два-три года здесь и все твои проблемы решены. И люди ехали сюда, полные надежды. И порой исчезали. Не всем надеждам удавалось сбыться, слишком суров этот край.

— Хотя люди здесь были добры, знаешь, на севере люди вообще добрее друг к другу. Здесь не выжить без помощи соседа…

— Ты не веришь мне?! — вдруг спросил Прохор и глаза у него вспыхнули багровым.

— Вот, взгляни сам! Взгляни! — Прохор взмахнул руками и снег столбом взлетел в небо, обнажая землю.

— Взгляни! — сухая трава и корни тоже полетели вверх. Под слоем земли показались нижние венцы, почти сгнившие.

— Видишь?! Он стоял здесь! Этот город. Я знаю, я помню!

— Хорошо… — начал было Семен, стараясь успокоить Прохора, но тот крикнул:

— Нет! Не хорошо! Ничего уже не будет хорошо! Я провел триста лет в ледяной пещере за своё преступление, а потом еще сто лет жил в мире и служил уставу, который предал. Я думал, время вылечит и память отпустит меня, но она не отпускает! Стоило тебе произнести то самое слово, как я снова вспомнил и вот, взгляни на меня! Мне уже не найти покоя!

— Расскажи мне, чтоб я понял.

— Разве ты сможешь? Сможешь понять, как ранят чувства? Как отравляют?! Я любил его! Понимаешь?! Любил, как собственное дитя. Он был чистый, светлый и невинный. Я хотел его защитить! А они его рвали на части!

Семен не стал отвечать. Багровый блеск в глазах Прохора очень не нравился ему.

— Этот мальчик, что родился здесь, в Рачительном, на свою и нашу беду, у одной женщины из посада. Как только он появился, все вокруг будто с ума сошли. Сперва, на крещении, его заметил богатый купец. Он заплатил матери огромные деньги, чтобы взять ребенка себе на воспитание. Мать отдала сперва сына, а потом умерла с горя.

Мальчик рос и все вокруг восхищались им. Чем старше он становился, тем сильнее его тянули из стороны в сторону, переманивали из семьи в семью. Люди сражались за него, каждый хотел забрать его к себе. Так продолжалось, пока двое воевод не устроили здесь настоящую войну. Они стреляли из пушек друг в друга. В итоге они только рвали его на части и мучили. Ни дня своей жизни он не прожил спокойно. Ни один день не принес ему радости.

Семен молчал, слушал. Небо над ними снова взорвалось багровыми всполохами, точь-в-точь как те, что горели в глазах его собеседника.

— Я лишь хотел освободить его… ничего другого. Освободить от вечной борьбы и страданий! Они его мучили! Мучили!

— Ты убил его? — спросил Семен.

— Да! — выдохнул Прохор. — Да!

— Ради милосердия?

— Я… хотел спасти его… — с ужасом Семен увидел, как Прохор плачет. Прожигая полосу на одежде, слеза скатилась вниз и расплавив снег, исчезла.