Чистые страницы

Эти слова заставили меня задуматься. Я – то шагаю сейчас тут по снегу, разговариваю, почти здоровый, а остальные… В моменты после пережитого потрясения такого масштаба круг разнообразия мыслей как – то сужается и обволакивает тебя, оставляя мысли только о себе. Конечно же, СМИ уже поделились информацией с населением, рассказав по радио о новой ужасной катастрофе и показав репортаж с первыми кадрами, снятыми на месте трагедии по миллионам телевизоров. И прямо сейчас в нескольких десятках квартир разных домов в разных городах огромной страны плачут убитые горем люди, потерявшие кого – то близкого. Этого человека они ждали, и, может быть, даже зачёркивали числа в календаре, остававшиеся до его приезда. Или же человек собрался, поехал на вокзал, где его долго провожали родственники или близкие друзья, сел в поезд, разложил все свои вещи, выпил стакан хорошего чая и лёг вздремнуть. И так вышло, что не доехал. Таких людей было несколько десятков, и все они уже не доедут, но сейчас об этом как-то не думалось.

– Если честно, то ни капельки. Только о себе подумал, а вот о других – нет. Из-за шока всё. Стольких людей не стало.

– Знала, что ты так ответишь. Дай ты другой ответ – удивилась бы, а так все, как и должно быть. А счастливчик ли ты… На пятьдесят процентов из ста. Могу сказать тебе, что это максимум в сложившейся ситуации, – Она улыбнулась. – Так что можешь слегка обрадоваться.

– Теперь не получится. И мне надоело подниматься. Давай сделаем перерыв, не обязательно даже садиться, можно только постоять. В голове такая каша, кошмар.

– Да ладно тебе, не накручивай себя. Ты вообще ни при чём. Только что радовался, что жив и на тебе! Давай присядем.

Снова взяв меня за руку, спутница помогла сесть, после чего опустилась на колени в большой сугроб в нескольких шагах от меня. Немного подумав, плавно легла в него и, разведя руки в стороны, начала расчищать снег, после чего сделала ногами тоже самое.

– Нашла же ты время дурачиться. Ещё замёрзнешь.

– А разве морозно? Мне вот ничуть. Если тебе холодно, то встаём и идём дальше. Готов? – участливо спросила Она и засмеялась. Смех оказался задорным, так что я тут же к Ней присоединился. Посмеявшись минуты три, борясь с новым приступом смеха, всё же ответил на её вопрос:

– Я так вообще ничего не чувствую. Ни боли, ни холода, хоть и сижу в изорванной в клочья одежде с несколькими десятками царапин, – осмотрев себя, добавил, – и ран посерьёзнее. Ладно хоть, что уже помощь близко, а то мало ли…

– Мало ли, – Она опять засмеялась, – так сказал, будто палец порезал или занозу посадил.

– Потому что не больно, а то бы уже давно лежал на снегу и в судорогах корчился, если не хуже.

– Убедил, – ответила Она и улыбнулась.

Я упал на спину в сугроб рядом с ней. Относительное спокойствие воцарилось на месте образного привала. Ещё подниматься и подниматься, причём дальше уже придётся проявить изобретательность, это сейчас мы просто шли вверх по относительно ровной и лёгкой дороге, а вот дальше уже начинаются выступы. Не такие, конечно, для покорения которых нужно быть опытным скалолазом, но всё же требующие хоть чуточку развитой ловкости и аккуратности. Впрочем, выберемся, а дальше – проще. Там о нас уже позаботятся. А как же Она? Спасла меня, значит, таскает меня, помогает идти, а я даже не поинтересовался о её самочувствии. Надо исправляться, да и момент выдался подходящий:

– Ты как себя чувствуешь?

– Да как обычно, – весело ответила Она, – мне не привыкать.

– Спасать людей из разбивающихся поездов?

– Нет, почему. Ко всякому. Бывало и похуже, – последовал спокойный ответ.

Похуже?! Куда уж хуже. Поезда столкнулись! Всякое может быть, само собой, но без волнения говорить в такой ситуации о том, что и пострашнее моменты пережить доводилось…

– Например?

– А во—о—от, тебе всё скажи. Пусть останется моей маленькой тайной. Давай вот как поступим, – спасительница повернулась на бок и, подперев голову рукой, продолжила. – Потом я отвечу на любые твои вопросы без утайки, а сейчас успокойся и не донимай меня. Идёт?

И снова Её улыбка. Недавно ко мне претензии были по поводу моего приподнятого настроения, а теперь устроилась удобно в снегу и улыбается чуть ли не по любому поводу. Странная, очень странная. Большего о ней пока сказать нельзя. А нет, ещё загадочная. Вот теперь всё.

– Пусть так. В следующий раз не уйдёшь от ответа.

С веток нескольких елей, растущих чуть выше на уступе, посыпался снег. Подняв глаза к деревьям, я обратил внимание на то, что в небе больше нет дыма, да и шум суматохи тоже стал заметно тише. Как будто на поляне сейчас привычно стоят деревья, снег продолжает увеличивать и без того глубокие сугробы, в одном из которых стоит включённый и забытый кем-то телевизор, производивший такой шум. Сверху всё это освещает голубым сиянием луна. Довольно абсурдная картина представляется, только даже этому я на всю тысячу процентов не удивлюсь. В нескольких метрах от тех елей ситуация повторилась, потом сразу в четырёх местах снег медленно упал с веток деревьев вниз.

– Видела?

– Что и где?