Чистый Ген

Сверив свои внутренние часы с электронным интерфейсом в палате, он опять уселся за стол и положил перед собой самые настоящие бумажные листы. Только такие используют при назначении наказания и храниться они будут потом в государственном архиве ближайшие пятьсот лет, чтобы наши потомки знали, за что были наказаны виновные, и почему их исключили из числа допущенных. Из ящика стола Нивкхар достал увесистую цепь судьи и повесил на шею – формальности надо соблюдать.

С момента появления института биокомиссаров при проведении заседания по назначению Наказания, биокомы вешают себе на шею серебряный признак судьи. И острые шипы, беспрестанно колющие и царапающие кожу, напоминали о том, что любой биокомиссар за нарушение закона окажется на месте Наказуемого. Закон один для всех.

– Тук-тук-тук – опять же ритуальное предупреждение о том, что привели подвергшихся наказанию.

Двери открылись, и сквозь дверные проемы вошли два юных неофита, два будущих биокомиссара, которые вели на длинных металлических стержнях, как на поводках, двух мужчин. На голове каждого было надето по черному мешку. Их одежда была своеобразной крайне эластичной наждачной бумагой, которая при соприкосновении с кожей причиняла страшные страдания и незаживающие раны.

В чем плюс такой одежды? Виновные могут сколько угодно терять крови, но вся она останется внутри одеяния, не пролив наружу ни капли драгоценной жидкости. Чистота! Нивкхар знал, что даже такая кровь будет использована на пользу общества в лабораториях.

Без напоминаний конвоиры сразу поставили обоих на колени напротив стола биокома. По нетвердым и шатким движениям Наказуемых Нивкхар понял, что перед заседанием к обоим применили сыворотку правды, чтобы они не могли ничего утаить от биокомиссара.

Посмотрев в глаза неофитов, он не увидел там ни тени сомнения или сожаления по отношению к наказуемым. Что ж хорошо, очень хорошо, после того, как все закончится, он внесет в их личные дела запись об участии в исполнении наказания, а это немало.

Кивнув конвоирам, Нивкхар поправил цепь хорошо поставленным голосом начал процесс:

– Снимите с виновных мешки, – после того, как конвоиры выполнили его указание, он продолжил, – я, Вилард Абрахам Нивкхар, действующий биокомиссар, объявляю судебное заседание по назначению наказания открытым. Вы, лишенные имен и фамилий, не имеете права на защиту и оправдание. Ваши генетические материалы навсегда исключаются из списка допущенных к ритуалу зачатия и продолжения рода. За совершенное вами умышленное убийство биоотклоненного, вы приговариваетесь к смерти через четвертование. В нашем обществе недопустимо любое проявление агрессии к биоотклам. Только наделенные законом властью – биокомиссары могут судить и наказывать в соответствии с совершенными деяниями. Вот уже тысячу лет все наше общество стоит на страже чистоты Гена. Нашими Великими Основателями была проведена колоссальная работа по очистке нашей планеты от ненужного биологически нечистого населения. Из семи миллиардов людей остался только один – “золотой”, который сейчас процветает на нашей Земле. Если мы допустим такие преступления как совершенное вами, то чем мы лучше тех уничтоженных людей? Вы и сами молоды и должны были родить новых идеальных граждан с Чистыми Генами, и что теперь получается? Из-за сиюминутного неправильного решения, вы оказались здесь без любой надежды на счастливое будущее! Вы не достойны жить в нашем обществе и продолжится в наших потомках! – голос Нивкхара набатом наполнял всю комнату и отражался от стен. Его глаза сверкали фанатизмом и уверенностью в своей правоте и патриотизме по отношению к своему государству.

– Но! – тут биоком выдержал театральную паузу, чтобы потерявшие всю надежду наказуемые поверили в возможность другого исхода.

Нивкхар решил, что сейчас стоит убрать из своего голоса металл и жесткость, чтобы обе «рыбки» клюнули и заглотнули такую привлекательную наживку.