Чистый грех

— Молли втихую сватает мне племянницу уже третий месяц. Началось это задолго до бегства Изольды. В нашей глухомани, как тебе известно, к разводам относятся совершенно спокойно.

— Кстати, ты разводишься с Изольдой?

— Не знаю. Пока ничего не решил. Из моей жизни она выпала, и это для меня главное. А развестись — значит снова угодить в качестве товара на ярмарку женихов. И если не поберечься, быстро охомутают. Не успеешь опомниться, как такую интригу провернут, что только ахнешь да и под венец.

— Преувеличиваешь, — сказал Джеймс. — Тебя голыми руками во второй раз не возьмут… Выходит, как я понимаю, останешься в звании соломенного вдовца?

— Да, так оно пока лучше. Когда кругом столько Генриетт с хитренькими голубыми глазками…

— К слову о женских хитростях. В чем заключалась «маленькая дополнительная ставка» леди Флоры?

Адам остановился и резко повернулся к кузену.

— Экий ты догадливый! — произнес он с ухмылкой. — Только про хитрость ты напрасно. Леди Флора силки не расставляет. Она просто любит это дело. И дьявольски соблазнительна.

— Что она действительно дьявольски соблазнительна — подтвердят все мужчины, бывшие в карточном зале. И никто из них не отказался бы от той «маленькой дополнительной ставки».

— Только через мой труп, — рассмеялся Адам. — Она — мой карточный трофей. И ни с кем ее делить не стану.

Джеймс удивленно вскинул брови. До сих пор Адам чувство собственника по отношению к женщинам не проявлял. Наоборот, он предпочитал тех, у кого есть муж или любовник, а еще лучше муж и много любовников. Такие не виснут на шее, от таких легко отделаться.

— Ты что имеешь в виду?

— Два дня она целиком и полностью моя. Она проиграла свою ставку — и на сорок восемь часов поступает в мое распоряжение.

— Стало быть, завтра утром ты; из Хелены не уедешь?

— Ни в коем случае.

— Гляжу, ты весь сияешь!

— Сам понимаешь, такая женщина благотворно действует на мужчину, — сказал Адам, улыбаясь до ушей. — И думается, в ближайшие два дня у меня щеки заболят — так много я буду улыбаться! Кстати, дружище, тебе надо съехать из нашего номера. Он нужен мне весь.

— Гостиница переполнена.

— На худой конец можешь попроситься к Гарольду. У него найдется свободная комната для гостей.

— Пощади, Адам! — воскликнул Джеймс. — Я ведь тоже вальсировал с Генриеттой — чаша сия не минула. С меня хватит ее чириканья. Выслушивать его на протяжении двух дней — выше моих сил. Уж лучше я вообще уберусь из города. — Он помолчал и словно бы невзначай поинтересовался: — А Весенней Лилии что сказать? Что ты задержался в Хелене, дабы ознакомить английского лорда и его дочь с кой-какими тонкостями абсарокской культуры?

Адам шутливо набычился.

— Скажешь ей — голову оторву.

— Сейчас она как раз скупает все приворотные зелья, чтобы заманить тебя в свое ложе, — сказал Джеймс с проказливой улыбкой.

Адам фыркнул.

— Она же как-никак твоя сестра!

— К сожалению, она испытывает к тебе отнюдь не сестринские чувства.

— Придется ей умерить пыл, — вздохнул Адам. — Я вообще не намерен жениться во второй раз.

— Похоже на речи женоненавистника. Ты и впрямь так думаешь?

— Институту брака я пожертвовал целых пять лет, проведенных в обществе Изольды. Одна была отрада — что мы подолгу не виделись, когда женушка удирала в Европу. Второй такой опыт окончательно сломает меня. Поэтому я под венец больше не ходок.

— Какое жестокосердие! — иронично воскликнул Джеймс. — Подумай о разбитом сердечке Генриетты. Подумай о дюжинах женщин, которые воспряли духом и пойдут на приступ крепости по имени Адам Серр, когда ее перестала охранять страшная тигрица по имени Изольда. Можно ли разочаровать всех этих влюбленных особ и особочек?

— Тебе все весело!.. Крепость по имени Адам Серр хочет пожить спокойно. Мне сейчас хорошо. Зачем же от добра добра искать? А с Флорой я проведу два упоительных дня. Она знает толк в удовольствии.

Молодые люди снова зашагали по направлению к гостинице. Из открытых дверей салунов и танцевальных залов лилась музыка. Городок золотоискателей и скотоводов жил обычной веселой вечерней жизнью: танцы, пьянка, картеж, гулящие девки в многочисленных борделях.

Когда они зашли в гостиницу, Адам помчался по лестнице вверх через три ступеньки. Брат едва поспевал за ним.

— А что, если она не придет? — спросил Джеймс, тяжело отдуваясь.

— Придет, придет! — бросил через плечо Адам, торопливо шагая по коридору.

— Ты так уверен?

Адам энергично кивнул и полез в карман за ключом от номера.

— Она скучала по мне. Очень.

Это было сказано с хищной надменной улыбкой.

— А ты скучал по ней.

Адам резко повернулся и пытливо заглянул в глаза Джеймса.

— Думаешь?

— Что тут думать? У тебя все на лице написано. Никогда не видел прежде, чтобы ты так сох по какой-либо женщине.

Адам сунул ключ в замочную скважину.

— Это потому, что она очень хороша, — задумчиво произнес он, открывая дверь.

— Хороша, никто не спорит.

— Послушай, будь другом, упакуйся как можно быстрее, — попросил Адам, бросая ключ на стол.