Чистый кайф

Бензинчик там же нашелся. В канистре прямо у сарая стоял. «Колхозники», по ходу, для своих «тракторов» его под рукой держали. Хотя тачки во дворе ни одной не было. Разъехались по «колхозным» делам.

Братва выбежала из хаты, когда занялась крыша. Горело красиво. Внутри, видимо, хранили сено.

Пока они метались по двору, я по-тихому зашел за дом и стал заглядывать в окна. Дёма пыхтел за спиной.

Во втором окне увидели Майку. На заложницу она не тянула. Смотрела видик, развалившись на огромном диване, и лупила сникерс. Пожар был ей до лампочки.

Нормально – говорю Дёме – устроилась. Ты в следующий раз меня к барыге веди. Если тут сникерсами кормят.

Короче, в окно затарабанили, начали ей махать. Открой, мол, разговор есть.

Майка открывает.

Чего – говорит – лохи, колотите? Я «Греческую смоковницу» смотрю.

Мы ей объяснили, что надо валить и что плен ее закончен. А она ни в какую. Говорит – мне досмотреть надо. Там самое интересное место.

Пока спорили с ней, браток в комнату зашел. Огнетушитель искал, наверно. Мы подорвались как черти валить оттуда, но он из «плетки» своей в открытое окошко начал шмалять и с третьего раза в меня попал. Прострелил руку.

На стрельбу товарищи его собрались. Причем так быстро, что мы с Дёмой не только до шоссе – мы до кустов ближайших добежать не успели. Спортсменами были эти «колхозники» – сто пудов.

Слово за слово, пришлось им все рассказать. Жить-то хочется. А тут еще дым этот странный. От него вообще на душе так легко стало. Говорливо так, весело. Знакомый, короче, дым. Который и сладок, и приятен.

Они нас выслушали и говорят – вы нам шмали целый сарай сожгли. Чуете, чем пахнет? То есть отвечать надо. Кто конкретно поджег? Чья была такая идея?

Я уж хотел признаться и со страху думал затереть им про гаубичных пацанов, надеялся, что хоть как-то поможет, но Дёма вдруг вписался и взял весь косяк на себя. Они сказали – хорошо, а потом два раза ударили его по голове битой. Сильно ударили, так что у Дёмы там что-то хлюпнуло. Сначала звонкий такой получился звук, как по деревяшке, а на второй раз уже хлюпнуло. Ну и Дёма затих. Кровь там вокруг, все дела. Лежит посреди двора, руки худющие.

Я думаю – вот и пиздец. А они говорят – расклад, короче, такой. Товара там было на двадцать штук зеленью. Плюс помещение кое-что стоило. Еще куртку там кожаную один из них утром забыл. И кроссовки. Плюс моральный ущерб. В общем, бухгалтерия вышла на полтинник зелени. С выплатой через три месяца.

Я говорю – а чо сразу не стольник? Или дом на Канарах? У меня их до фига по всему миру. Вы бы лучше тогда и меня по башке своей дубиной стукнули.

Они говорят – будешь дерзить, стукнем. После этого пригнали с соседнего хутора тачку и повезли Дёму к врачам. Меня не повезли. Руку перемотали и говорят – у тебя огнестрел, сам разбирайся. Нам терки с ментами ни к чему.

Майка с братом в больничку поехала. Она, по ходу, освоилась там с этими спортсменами. А я вернулся в город на попутке, и товарищ капитан отвел меня в военный госпиталь. У него там знакомые оказались. В ментовку насчет огнестрела сообщать не стали. Им похуй.

В общем, брат хотел узнать правду, и я ему рассказал. Было так-то, так-то. Там-то, там-то. Ничего не скрыл. Потому что мы с братом – идеальные братаны.

– А Дёма попал серьезно. Врач сказал – дурачком скорее всего останется. Будет слюни пускать.

– Да-а, – покачал головой брат. – Лютый замес… Мне единственно непонятно – зачем ты вписался?

– Как зачем? – Я удивился даже. – Была же проблема.

– Так это его проблема. Он сам ее создал. Сам во всем виноват.

– И что? Значит, помогать не надо?

– Нет.

– Пиздец у тебя философия! – Я вынул сигарету и закурил.

– Он же конченый наркоман! А ты вон «Моби Дика» читаешь… – Брат схватил со старого кресла толстенную книгу. – На хера тебе этот урод?

– Уродам тоже помогать не надо?

– Пошел в жопу.

– Брат, – я ему сказал. – Ты мне список потом напиши.

– Какой список?

– Ну, список… – Я руками в воздухе показал лист бумаги. – Кому, типа, не помогать. Начало уже есть – уроды и кто виноват. Чо там у тебя дальше?

Он на меня посмотрел, как на последнего долбоеба.

– Дёма сам себе приключений на жопу нашел.

– А ты с понтом такой, что каждый по заслугам от жизни получает?

– Конечно! – он чуть не заорал. – А как, блядь, иначе?! Я, например, строю свою жизнь. Делаю все ровно.

И складывается! Жизнь, брат, отвечает. А этот придурок сам все разъебашил. Своими руками. Ну кто заставлял его колоться? Он сам упал ниже плинтуса.

– И чо? Простить ему эту хуйню ты не можешь?

– Да не в этом, блядь, дело!

– А в чем?! Думаю – как раз в этом.

Я докурил, потом выглянул из гаража. Вадика нигде не было. Минут пятнадцать уже не слышно было, как он колотит резиновой херней по стене.

– Ты знаешь, братан, – повернулся я к брату. – Скорее всего, ты прав. Но по мне так, наверное, стоит самому ебнуться ниже плинтуса и даже заделаться последним чмом, лишь бы ты мог простить человека… Каким бы говном он при этом ни был… Вот что я думаю, брат.