Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Тиффани Дженкинс Чистый кайф: я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Моим родителям, Тине и Фредди. Если бы не вы, меня бы здесь сегодня не было. Буквально и фигурально. Скучаю по вам обоим и надеюсь, что вы можете мною гордиться.

Tiffany Jenkins

HIGH ACHIEVER: The Incredible True Story of One Addict’s Double Life

This translation published by arrangement with Harmony Books

© Мельник Э.И., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Примечание автора

Просто чтоб вы знали: я изменила имена людей, так же как и многие личные дет али, некоторые места действия. И к тому же опустила наиболее скучные подробности судебного процесса ради более динамичного повествования. Все описываемые события произошли до того, как я вышла замуж, поэтому моя девичья фамилия – Джонсон – используется на протяжении всей истории.

1

– Раз, два, три!

Свет вспышки был ослепительно-ярким. Мне приказали снять очки для фото, и некоторое время я ничего не видела. Я не мыла голову трое суток, и, поскольку меня арестовали, разбудив и вытащив прямо из постели, тот снимок, который вскоре появится во всех газетах и местных новостных телепрограммах, вероятно, будет таким же ужасным, как и преступления, с которых началась вся эта драма.

– Я сниму с вас наручники – ненадолго, чтобы вы смогли снять украшения и сложить их в этот пакет. Потом вы войдете вот в эту камеру, да, прямо в эту, – служащая полиции ткнула пальцем в нужном направлении, – и переоденетесь. Похоже, размер у вас большой, так что вот, берите эти, – проговорила она, протягивая мне брюки и блузу из полиэстера. Потом сунула руку в ближайшую корзину и выудила оттуда пару резиновых шлепанцев.

– Это ваша новая обувь. Носить ее нужно постоянно, в том числе когда будете принимать душ. Не потеряйте. – Она сунула шлепанцы в охапку вещей, которые уже были у меня в руках, и подтолкнула к камере. Я изо всех сил старалась не думать о чужих ногах, уже носивших эту резину, но, несмотря на все старания, мысль о том, сколько разнообразных видов бактерий вскоре поселится на коже между моими пальцами, неотвязно преследовала меня.

Я подпрыгнула от испуга, когда металлическая дверь с грохотом захлопнулась за спиной. В этом помещении было темно, и острый запах мочи буквально сбивал с ног. Я задержала дыхание и быстро сбросила свою одежду, прежде чем натянуть выданный форменный костюм. Сразу возникло ощущение, будто я нарядилась в картон. Женщина-полицейский наблюдала через окошко и открыла дверь, как только я оделась.

– Сложите свои вещи сюда. – Она протянула коричневый бумажный пакет, и я, бросая внутрь свои пожитки, провожала их взглядом. У меня упало сердце, когда она закрыла пакет и передала его другой помощнице. Моя одежда перестала мне принадлежать; теперь она в собственности округа. – Идемте, вас ждет встреча с медсестрой, она возьмет кровь на анализ и проведет тест на беременность.

Я взмолилась о том, чтобы оказаться беременной. Может быть, тогда они отпустят меня домой.

Домой. Я даже не знала, где теперь мой дом. И уж точно не могла вернуться туда, где прежде жила. Более того, к этому моменту мои вещи были, вероятнее всего, уже собраны и выставлены за дверь.

Сидя на холодном металлическом стуле напротив медсестры, я вдруг поняла, как погано себя чувствую – физически. Сиденье было ледяным, однако я почему-то обливалась потом. Кости начало ломить, а глаза непроизвольно слезились. Мне было плохо.

– Итак, мисссс… Джонсон. Я сейчас возьму пару анализов, но вначале задам вам ряд вопросов, – сказала медсестра, беря в руки планшет. – Имя?

– Тиффани Джонсон.

– Возраст?

– Двадцать семь лет.

– Вес?

– Кхм… Наверное, около восьмидесяти?

– Какие-нибудь лекарства в настоящее время принимаете?

Я замешкалась. Она глянула на меня и повторила вопрос:

– Какие-нибудь лекарства в настоящее время принимаете? Да или нет?

– Да.

– Какие лекарства?

Я поглубже вдохнула и начала:

Домой. Я даже не знала, где теперь мой дом.

– Дилаудид, оксикодон, оксиконтин, ксанакс, перкосет, лортаб, викодин и марихуану. Не уверена, что последнее можно считать лекарством, но…

– Хорошо. И скажите, назвали бы преступления, в которых вас обвиняют, «шокирующими по своей природе»?

– Да. Да, назвала бы.

Она посмотрела на меня поверх очков, опустила ручку и оперлась спиной на спинку кресла.

– Ладно, обычно я этого не делаю, но вы разожгли мой интерес. Не могли бы вы сказать мне, почему считаете свои преступления столь шокирующими по своей природе?

Рассказывая о случившемся, я видела, как выражение ее лица менялось – растерянность перешла в потрясение, которое сменило отвращение, потом снова растерянность, – и она наклонилась вперед, чтобы перепроверить что-то в своем планшете.