Чистый лист: Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня

В научной сфере и в инженерных профессиях эта проблема приобрела форму «протекающей трубы». Хотя женщины составляют почти 60 % всех студентов университетов и около половины студентов, специализирующихся в различных областях науки, пропорция тех, кто достиг следующей карьерной ступени, неуклонно снижается при переходе от бакалавриата к магистратуре и дальше к докторантуре, младшей профессуре и штатной профессуре. Женщины составляют меньше 20 % рабочей силы в науке, технике и технологиях и только 9 % — в инженерных профессиях57. Читатели флагманских журналов Science и Nature два десятилетия встречают там заголовки вроде «Диверсификация: Легче сказать, чем сделать» и «Усилия по стимулированию гендерного разнообразия сталкиваются с постоянными проблемами»58. Типичная история, рассказываемая на множестве национальных комиссий, занимающихся исследованием вопроса, такова: «Эти меры должны ослабить трудности, которые, как говорят эксперты, начинаются с негативных посланий в начальной школе, продолжаются в колледжах и университетах, возводя финансовые, академические и культурные барьеры перед всеми кандидатами, кроме лучших, и сохраняются на рабочих местах»59. На встрече, состоявшейся в 2001 году, девять президентов элитных американских университетов призвали к «заметным изменениям», таким как выделение грантов и стипендий женщинам-преподавателям, предоставление им лучших мест для парковки в кампусах, и чтобы процент женщин-преподавателей соответствовал проценту женщин-студенток60.

Но в этих историях о негативных посланиях, скрытых барьерах и гендерных предубеждениях есть нечто странное. Научный подход предполагает рассмотрение каждой гипотезы, которая может объяснить явление, и отвергнуть все, кроме одной верной. Ученые приветствуют способность придумывать альтернативные объяснения — считается, что сторонники гипотезы должны рассмотреть и опровергнуть даже самые неправдоподобные. Тем не менее в научных дискуссиях о протекающей трубе обычно даже не упоминают об альтернативах теории барьеров и предубеждений. Одно из редких исключений — комментарий к статье в журнале Science в 2000 году с цитатой из выступления социолога Пэтти Хаусман в Национальной инженерной академии:

Вопрос, почему так мало женщин выбирают технические профессии, имеет довольно очевидный ответ: потому что не хотят. Куда бы вы ни посмотрели, вы увидите, что женщины гораздо меньше мужчин зачарованы омами, карбюраторами и кварками. Пересмотр учебных планов не повысит мой интерес к работе моей посудомоечной машины61.

Известная женщина-инженер, присутствовавшая в аудитории, немедленно объявила ее анализ «псевдонаучным». Но Линда Готтфредсон, эксперт в области исследования профессиональных предпочтений, подчеркнула, что научные данные на стороне Хаусман: «В среднем женщины более заинтересованы в том, чтоб иметь дело с людьми, а мужчины — с вещами». Профориентационные тесты также показывают, что мальчики больше заинтересованы в «практических», «теоретических» и «исследовательских» занятиях, в то время как девочки — в занятиях «художественных» и «социальных».

Слова Хаусман и Готтфредсон — глас вопиющего в пустыне, потому что гендерный разрыв практически всегда анализируют следующим образом: любой дисбаланс между мужчинами и женщинами в видах их деятельности или оплате труда — это прямое доказательство гендерных предубеждений — если не в форме явной дискриминации, значит, в форме дестимулирующих посланий и скрытых барьеров. Возможность, что мужчины и женщины могут отличаться друг от друга какими-то качествами, которые влияют и на то, какое занятие они выбирают или какую зарплату получают, никогда не должна упоминаться публично, потому что это воспрепятствует равенству на рабочих местах и повредит интересам женщин. Именно это убеждение заставило Фридан и Клинтон, например, говорить, что мы не достигнем равенства полов, пока оплата труда и процентное соотношение мужчин и женщин в разных профессиях не будет идентичным. В 1998 году в телевизионном интервью Глория Стайнем и конгрессвумен Белла Абцуг назвали саму идею межполовых различий «чушью» и «антиамериканским безумным образом мышления», а когда Абцуг спросили, имеется ли в виду, что гендерное равенство означает равное количество мужчин и женщин во всех областях деятельности, она ответила: «Пятьдесят на пятьдесят — и никак иначе»62. Этот анализ гендерного разрыва стал также и официальной позицией университетов. То, что президенты элитных учебных заведений страны с радостью обвиняют своих коллег в постыдных предубеждениях, даже не рассматривая альтернативных объяснений (согласятся они с ними в итоге или нет), показывает, как глубоко укоренилось табу.