Чистый лист: Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня

Эксперименты показывают, что полуторагодовалые дети — не ассоцианисты, беспорядочно соединяющие происходящие одновременно события. Они интуитивные психологи, способные раскусить намерения других перед тем, как повторять их действия. Когда взрослый впервые знакомит ребенка со словом, например: «Вот это — матрешка», ребенок запомнит слово как название той игрушки, на которую в этот момент смотрит взрослый, а не той, на которую смотрит он сам8. Если взрослый, оперируя неким предметом, сообщит, что действие было непреднамеренным (воскликнув «Ой!»), ребенок даже не будет пробовать повторить за ним это действие. Но если взрослый каким-то образом даст понять, что он действует целенаправленно, ребенок будет имитировать его действия9. И если взрослый попытается выполнить какое-то действие (например, нажать кнопку звонка или накинуть петельку на колышек) и потерпит неудачу, ребенок будет имитировать то действие, которое взрослый хотел сделать, а не то, что он сделал на самом деле10. Как специалист, изучающий приобретение детьми речевых навыков, я не перестаю удивляться, как рано они постигают логику языка, усваивая лексику и грамматику разговорной речи к трем годам11. Это также может быть попыткой генома включить механизмы культурного научения как можно раньше, как только развивающийся мозг будет способен справиться с ними.

* * *

Итак, наш разум оснащен механизмами, предназначенными для чтения целей других людей, что позволяет нам копировать их целенаправленные действия. Но зачем нам это надо? Хотя мы принимаем на веру, что овладение культурой — хорошая вещь, о процессе усвоения часто говорят с насмешкой. Портовый грузчик и философ Эрик Хоффер писал: «Когда люди вольны делать то, что хотят, они обычно копируют действия друг друга». Существует целая коллекция метафор, приравнивающих это очень человеческое умение к поведению животных: «обезьянничать», «попугайничать», «как лемминги» (друг за другом в пропасть), «перепевать» и даже «стадное чувство».

Социальные психологи могут представить достаточное количество свидетельств сильной потребности людей делать то же самое, что делают их соседи. Большинство ничего не подозревающих испытуемых, окруженных подставными лицами, которым заплатили за то, чтобы они делали всякие странные вещи, тоже начинали их делать. Они отказывались верить собственным глазам и называли длинную линию «короткой» и наоборот, равнодушно продолжали заполнять опросник, в то время как из вентиляции валил дым, или, как в передаче «Скрытая камера», внезапно раздевались до белья без видимой причины12. Но социальные психологи указывают, что людская конформность, как бы забавно она ни выглядела в искусственных экспериментах, имеет естественное объяснение на социальном уровне — вернее, два объяснения13.

Первое — информационное: желание выиграть, используя знания и суждения других людей. Утомленные ветераны различных комитетов утверждают, что уровень интеллекта группы равен низшему IQ в группе, разделенному на количество ее членов, но, на мой взгляд, это слишком пессимистично. Вид, владеющий языком, интуитивной психологией и стремлением к кооперации, может сделать общим достоянием группы с трудом добытые открытия из прошлого и настоящего ее членов и стать гораздо умнее, чем раса отшельников. Охотники-собиратели аккумулируют знания о том, как делать орудия труда, поддерживать огонь, перехитрить жертву и обезвредить ядовитое растение, и могут жить, пользуясь этими коллективными знаниями, даже если ни один из членов племени не способен изобрести их заново. И, координируя свое поведение (например, преследуя добычу или по очереди присматривая за детьми, пока остальные охотятся), они могут действовать, как большой зверь с несколькими головами и множеством конечностей, и достигать целей, которых вряд ли может достичь даже самый упрямый индивидуалист. А комплект взаимодействующих глаз, ушей и голов более надежен, чем одинарный набор со всеми его слабостями и специфическими особенностями. Есть мудрое изречение на идиш, которое предлагается бунтовщикам и сторонникам теории заговора в качестве проверки их идей на соответствие реальности: «Весь мир не может сойти с ума».