Чистый углерод. Алмазный спецназ-2

Показывая Мазуру документы то на один, то на другой автоосколок былых эпох, Лысый Масаба сыпал словесами неудержимо, расхваливая своих «Антилоп-Гну» со страшной силой. Выходило примерно так: сеньору клиенту несказанно повезло, он оказался в салоне, где продаются лучшие в Африке автомобили, один из которых уже присматривают механики из президентского гаража, второй собираются приобрести в подарок на день рожденья Муамару Каддафи, а на «Виллисе» во время своего визита в. Ньянгаталу, вернее, тогдашнюю португальскую Западную Хоту, разъезжал сам сеньор президент Франклин Рузвельт (в жизни, как Мазур точно знал, здесь не бывавший), так что автомобиль не только великолепен на трассе, но и имеет немалую культурно-историческую ценность для понимающего человека.

В таком примерно аксепте. Мазур слушал эту болтовню вполуха, в нужных местах кивая и поддакивая, в нужных местах выражая легонький скептицизм, в нужных — и не такой уж легонький. Почти с самого начала он положил глаз на «лендкрузер», пусть и тринадцати годочков от роду. Это не тот случай, когда «чертова дюжина» должна пугать…

Японские внедорожники производства середины девяностых — неубиваемые танки даже после многолетней пробежки по африканским дорогам (вернее, тому, что здесь считается дорогами). Дело не только в отменном японском качестве: в Японии, как и в нынешней России, все внедорожники отечественного производства тогда стояли (а может, и посейчас стоят) еще и на военном учете, чтобы пойти по мобилизации в случае войны. А потому на японских заводах, выпускавших джипы, кроме обычного приемщика, сидел еще и военный. Легко представить уровень качества и надежности при наличии этих трех факторов: японские автостроители, японский приемщик, японский военный приемщик. Неубиваемый танк.

Мазуру предстояло проехать всего-то семьдесят с лишним километров, но их именно что предстояло проехать без серьезных поломок. Если машина квакнет в пути, хлопот будет выше крыши. Ни автомехаников по вызову, ни эвакуаторов в этих краях не водится — да и водись они, машина могла встать в зоне, еще не охваченной сотовой связью. На попутке рассчитывать особо не приходится: магистраль идет до Инкомати по местам глухим и малообитаемым, партизаны там, в общем, не шастают, но все равно, большинство водителей «голосующих» предпочитают не брать. Это дальше, за Инкомати, начинаются более-менее цивилизованные края — а здесь еще не так уж редко попадаются персонажи, способные посреди непринужденного разговора извлечь пушку и вытряхнуть владельца из его законной колесной собственности (количество колес может быть разным, иногда и водителей многоосных грузовиков нахально спешивают). Одним словом, на первом месте — надежность.

Моментально заметив интерес Мазура к конкретной машине, Лысый Масаба принялся уже ее конкретно расхваливать до небес. Когда Мазуру это надоело, он решительно заявил, что слова словами, но настало время реальных испытаний.

Минут пятнадцать он с Масабой в качестве пассажира колесил по Лубебо (и у «Топазового рая», и у здания жандармерии наблюдалась та же картина, разве что у жандармерии зевак прибавилось вдвое и полицейских стало уже четверо, а у «Рая» зеваки и пострадавшие уже рассосались, только бородач, видимо, не найдя себе другого занятия, так и сидел на крылечке с бутылкой). Пробовал японского ветерана всеми способами. Передачи переключались с небольшим замедлением, но исправно, тормоза работали, приборы работали, движок не грелся. Приехав назад в гараж, Мазур слазил и под капот, и под днище, потом попросил принести вольтметр, если таковой в хозяйстве имеется. Имелся.

Общий итог оказался скорее положительным. Тормозные шланги в порядке, никакая жидкость не протекает — правда, следовало долить и тормозухи, и тосола в радиатор, но Масаба заверил, что это не проблема. Оба аккумулятора оказались при последнем издыхании — но Масаба обещал за смешные деньги в две минуты поставить более здоровенькие. Ну, а то, что сиденья вместо родной кожи были обтянуты какой-то прочной здешней мешковиной, никакого значения не имело. Одним словом, следовало брать.

С четверть часа Мазур увлеченно торговался, сбивая безбожно задранную, вне всяких сомнений, цену. Никакой необходимости в этом не было, на те деньги, что лежали у Мазура в кармане, он мог приобрести и что-нибудь новехонькое, совершенно без пробега — но человек, который в таких условиях совершенно не торгуется, западает в память продавца. Знаков следовало оставлять как можно меньше. Покупателя, ведущего себя, как обычно, Масаба наверняка забудет очень быстро и описать толком не сможет — как любой на его месте. Так что цену Мазур все же сбил примерно на четверть — и решил, что этого достаточно.

Французские франки Масаба принял без малейших возражений — разве что по чуточку более для себя выгодному, чем официальный, курсу, но тут уж торговаться не следовало — оба совершили то, что здешний закон именовал «незаконными сделками с иностранной валютой». Не тот случай, чтобы торговаться.