Чистый углерод. Алмазный спецназ-2

И он с мастерством русского человека стряхнул пепел в горлышко пустой бутылки из-под кока-колы — кто их знает, эти сухие доски пола, могут заняться от случайной искры, а русский человек славен еще и тем, что под пепельницу приспособит что угодно…

— Опять рационализм и логика… — с наигранной грустью сказала Николь. — А я-то, глупенькая, решила, что у тебя появились теплые человеческие чувства…

— А какая разница? — сказал Мазур. — Главное, я тебе поверил и больше не стану пристегивать…

Николь протянула тоном заговорщицы:

— Если ты сходишь за новой резинкой, я еще смогу рассказывать подругам, что брала в рот у русского адмирала…

Был в этом предложении определенный интерес. Тщательно потушив окурок о внутреннюю поверхность горлышка, Мазур протолкнул его внутрь и сказал:

— Не самая глупая идея…

— Вот и мне так кажется… — промурлыкала любительница гарантийных талонов.

Бедняга Лымарь, без особого сочувствия подумал Мазур. Но тут уж ничего не поделаешь, игра всегда шла честная…

Он успел только вылезти из-под пледа в сине-красно-черную, вроде бы шотландскую, клетку.

Николь отчаянно завизжала от неожиданности — да и он в первый миг оторопел, но тут же понял, в чем дело. И прикрикнул:

— Не ори!

Но она и так уже замолчала, непроизвольно прижавшись к нему. Они оказались в непроницаемом молочно-белом тумане, таком густом, что Мазур не видел и собственных ног, не говоря уж о сиденье, где лежали его куртка, кобура и нож. Промозглой прохлады прибавилось, и это было не самовнушение, а реальность.

Ничего страшного не произошло. Он сто раз наблюдал такое из иллюминатора самолета, когда тот на взлете или посадке оказывался в облаках. Всего-навсего облако. Совершенно безобидная вещь здесь, в небе, где, в отличие от земли, в столь непроницаемом тумане ни в кого не въедешь, а вот на машине — запросто…

— Спокойно, — сказал он прижавшейся к нему девушке. — Просто-напросто в облако попали.

— Облако… — спокойно повторила Николь и вдруг выкрикнула уже испуганно: — Облако?!

Только теперь дошло и до Мазура, в отличие от нее, летевшего на воздушном шаре впервые…

Облака движутся с той же скоростью, что и шар, не отставая, не обгоняя и, уж безусловно, не подрезая, будто наглый или начинающий водитель на дороге. И шар не мог бы догнать впереди летящее облако так, чтобы нырнуть в него. Такое возможно в одном-единственном случае…

Если воздушный шар сошел с прежнего курса, и его каким-то другим потоком снесло так, что он протаранил ближайшее облако.

— Одевайся, быстро! — приказал Мазур.

Вскочил первым, подтянув и застегнув штаны, осторожно пошел в сторону «приборной доски», вытянув руки на должном уровне, чтобы, боже упаси, не своротить компас.

Мгла стояла такая, ч то противоположного борта корзины он не видел.

За спиной шуршала одежда — судя по звукам, Николь одевалась так проворно, словно получила команду «Подъем!» от боцмана Сабодаша. Перед Мазуром замаячили смутные контуры — ага, карта, от которой сейчас никакого толку. Помня, где должен быть компас, он наклонился к нему, едва ли не прижимаясь носом.

Ну да, так и есть: насколько удавалось рассмотреть длинную стрелку и деления, шар отклонился градусов на двадцать правее от прежнего курса. Возможно, уже давненько. Самое время выругать себя как следует — нашел время лезть на девку, скотина! — но, с другой стороны… Во-первых, у него не было никакого опыта управления воздушными шарами, а во-вторых, он попросту не знал, что делать, чтобы вернуться на прежний курс. Эскимосу можно простить, что он, попав в Африку, не принял никаких мер предосторожности против ядовитых змей — потому что в жизни с ними не сталкивался, это медведей он знает с детства…

Вновь нахлынула та самая томительная беспомощность, какую он испытывал раза два-три в жизни — когда от него, бравого, ровным счетом ничего не зависело, и он не мог ни на что повлиять.

Патрис не просто выпускал и накачивал газ, он сверялся с картой и компасом, управлял. И все же…

— Ты хоть что-нибудь умеешь делать, чтобы управлять этой штукой? — громко спросил он, не оборачиваясь.

— Ничего! — откликнулась Николь звенящим голосом человека, близкого к панике. — Нужно спустить газ!

— Сам знаю, — проворчал Мазур. — Подойди к высотомеру, на ощупь, по стеночке! Знаешь, который из приборов высотомер?

— Да, он мне показывал…

— Давай к нему! — крикнул Мазур так, словно она стояла от него метрах в ста. — Будешь смотреть, что со стрелкой!

— Только не перепутай рукоятки!

— Да уж постараюсь… — мрачно заверил Мазур.

Спустить газ — ничего другого не остается… Рукоятки висели на уровне его подбородка — и, если подойти вплотную, если осторожно поддеть нижнюю перекладину ладонью, так, чтобы не потянуть и поднести к самым глазам, отличить зеленый от красного все же можно. Ну да, левая рукоятка…

Он схватил в кулак нижнюю перекладину, осторожно потянул. Потом решился потянуть чуть сильнее, и еще сильнее — тросики, он помнил, были синтетическими и довольно толстыми, так что, если тянуть осторожно, избегая рывков, словно крупную рыбину осторожно к берегу подводишь…