Прикосновение его пальцев к моим посылает электрический ток вдоль позвоночника, касаясь волос на затылке.
— Так, — бормочет он настолько тихо, что это вряд ли можно назвать словом.
Он медленно подносит мою руку к своему подбородку, затем направляет ее наружу, демонстрируя жест моей рукой. И когда заканчивает, не отпускает ее.
— Клянусь, я делаю так же, — говорю ему, и сердце колотится так быстро и так сильно, что Клейтон, наверное, чувствует мой пульс кончиками пальцев.
— Еще раз, — приказывает он.
Вместо того чтобы показать, я беру его левую руку и подношу пальцы к своему подбородку.
Затем подношу их немного выше, прикасаясь к губам.
Его взгляд прикован к моему. Упс. Я разбудила зверя?
Нежно прикусываю кончик пальца, с вызовом глядя в его глаза.
Рычание, глубокое и похожее на волчье, срывается с его губ как предупреждение.
Предупреждение, на которое я не обращаю внимания.
Затем одним быстрым мощным движением он перехватывает мое запястье той рукой, которую я пробовала на вкус. Теряю дыхание от этого действия, но не останавливаю его.
Клейтон тянет меня на себя, и наши губы сталкиваются, неуклюже пытаясь поймать друг друга.
Его дыхание, неровное и яростное, омывает мою щеку.
Рукой он тянется к моему затылку, запутываясь в моих волосах и фиксируя меня на месте, чтобы удержать напротив его губ. Мои руки зажаты между нашими телами. Я нахожусь в плену его губ, и никуда не собираюсь уходить.
О, Господи, он такой сильный и властный, когда целует. Я никогда не чувствовала такой силы. Его губы двигаются напротив моих и ощущаются, словно он ест свой любимый десерт, которого так долго жаждал и которого был лишен долгое время.
А его язык… Его вкус сводит меня с ума, он такой идеальный, такой манящий…
Руками нахожу его грудь. Он такой твердый и гладкий, даже сквозь обтягивающую футболку чувствую каждую мышцу его мускулистого тела, особенно когда они напрягаются от его попыток уничтожить мой рот поцелуем. Он — гора мышц и ярости, а я хочу исследовать каждый миллиметр его тела.
Пальцами дерзко скольжу по соскам.
Клейтон стонет в ответ, вздрагивая от моего прикосновения.
Затем кладет свои сильные руки на мои бедра, и одним мощным толчком стаскивает меня с кофейного столика и бросает на диван. Я задыхаюсь от нашего поцелуя. Потом Клейтон отстраняется, его звериные глаза исследуют мои.
Он спрашивает разрешения?
Как будто пытаясь убедить еще больше, он садится на меня верхом и хватается за низ своей футболки.
Клейтон отбрасывает футболку в сторону, и его вид без одежды, сидящего на мне, — это слишком. Со мной такого не бывает. Так нереально.
Его стройные бедра спрятаны в джинсах, туго обтягивающих его большие мускулистые ноги, которые удерживают меня на месте.
Я целиком и полностью в его власти.
Потом Клейтон наклоняется вперед и покусывает мою шею, посылая мурашки вверх и вниз по телу, пока я извиваюсь от удовольствия.
Вес его тела давит на меня, почти лишая воздуха. У меня так кружится голова от того, что он делает с моей шеей, что я едва замечаю это. На самом деле, поощряю, цепляясь за него в животной попытке слить наши тела воедино.
Прижавшись к нему, я на долю секунды задумываюсь, не слишком ли быстро все происходит между нами.
В следующую секунду я беззвучно кричу: «О Боже!».
Клейтон проделывает путь до моего уха, обводя языком линию подбородка. Когда он снова достигает моего рта, наши внутренние животные воссоединяются, и я обнимаю его за плечи, прижимая его к себе.
— Деззи, — шепчет он, на мгновение отстраняясь.
— Клейтон, — отвечаю я, наше тяжелое дыхание смешивается.
Губы встречаются в поцелуе, он приподнимается и проводит руками вниз по моему телу, достигая бедер. Его пальцы дразнят меня под топом, щекоча чувствительную кожу.
Медленно и уверенно, пальцами он снова прокладывает себе путь наверх, задирая топ.
Я приподнимаюсь, и Клейтон его снимает.
Он нависает надо мной, пока рукой спускается от кружевного лифчика к обнаженному животу, затем проводит вдоль пояса джинсов, поигрывая пуговицами. Я сжимаю ноги, чувствуя возбуждение.
— Подожди.
Клейтон видит, что мои губы двигаются. Он приподнимает брови, по-прежнему тяжело дыша.
— Подожди, — повторяю я и кладу руку на его теплую обнаженную грудь. — Подожди, подожди, подожди.