Читай по губам (ЛП)

Клейтон раздраженно рычит. Он ненавидит, когда я не повторяю то, что он не расслышал.

Я облизываю губы, все еще ощущая вкус шоколада на них. И указываю пальцем в грудь:

— Мне…

Затем из того места, в которое себя тыкнула, «вытаскиваю» большим и средним пальцами воображаемый карандаш.

— Нравится…

Я не знаю жесты оставшихся слов, поэтому произношу:

— Кем бы мы ни были.

Сложив руки на столе, Клейтон наклоняется и бормочет:

— Мне тоже.

Я улыбаюсь. Я сказала самой себе, что не буду развивать эту тему, однако ничего не могу с собой поделать:

— Так… мы одно целое?

На этот раз Клейтон, кажется, прекрасно понимает мои слова, поскольку я вижу намек на дразнящую ухмылку, играющую на его губах, пока он задумчиво изучает меня. Его колебания начинают беспокоить меня, когда он, наконец, произносит:

— Я чертовски надеюсь на это.

Его ответ вызволяет из клетки внутри меня бабочек. Это прекрасное ощущение.

Особенно рядом с Клейтоном.

К сожалению, это ощущение возникает каждый раз, когда я нахожусь на репетиции. Переезд репетиций на главную сцену заставил меня осознать реальность того, что премьера состоится совсем скоро, и зрительный зал будет полон людей, которые купили билеты, чтобы увидеть мое чудесно-нерегулярное и высоко-разочаровывающее исполнение Эмили Уэбб в «Нашем городе». Нина не делает ничего, чтобы укрепить мою уверенность, постоянно лает на меня и задает странные вопросы, которые кажутся риторическими, но каждый раз она хочет получить ответ. И такое ее отношение явно не добавляет мне очков в глазах остальной части актерского состава.

После особенно изнурительной пятничной репетиции, на которой я по-королевски провалила около пяти своих реплик в третьем акте и разрушила драматическое напряжение, я сталкиваюсь с Эриком у выхода и вздыхаю, спрашивая:

— Когда именно я должна прекратить лажать на репетиции?

На это он мне отвечает:

— Вчера.

Но есть одно преимущество репетиций на главной сцене: периодически на ней появляется Клейтон, фокусируя свет на сетке, обсуждая что-то с Келленом в задней части зала или помогая с реквизитом за кулисами. Несмотря на нашу близость, на репетициях мы держимся профессионально и не выходим за рамки.

Кроме того, я поражена тем, насколько хорошо идут дела между ним и Келленом. Хотя я бы не возражала, если бы Келлен поскользнулся на банановой кожуре и рухнул на сцену с визгом и хрустом костей.

Вау. Мое беспокойство по поводу его присутствия здесь вытаскивает из меня все самое темное и болезненное.

Каждый вечер субботы для меня стало привычкой посещать «Толпу» и выступать там. В свободное время я встречаюсь с музыкантами и репетирую новые песни. Ребята помогают мне с мелодией и структурой песни, и это заставляет меня ценить знания Сэм и внимание, которое она тратит для работы над своими песнями. Я могу чертовски лажать во время актерской игры, но поставьте меня перед микрофоном, и я буду петь несмотря ни на что, даже если буду находиться на корабле полном людей, который вот-вот разобьется о скалы.

Дважды я встречалась в «Толпе» с Викторией. Однажды она слушала мою песню с равнодушным взглядом. Во второй раз, в течение моего выступления, она разговаривала с рыжебородым Фредди, сидевшим в самом конце зала.

Я не возражаю, правда. Это совершенно не заставляет кипеть мою кровь.

Но вот от Клейтона Уоттса это получается, поскольку он всегда находится в зале вместе со своими соседями, которые прониклись ко мне симпатией. Каждую субботу после моего выступления музыканты одаривают меня комплиментами и дают мне пять, словно я член их группы, а затем делятся идеями для выступления на следующей неделе.

— Пожалуйста, напиши песню о моей бывшей, — просит гитарист. — Она подожгла мою кровать. Она гребаный лунатик.

Затем, как только ухожу со сцены, встречаюсь с Клейтоном и его ребятами-соседями, которые сидят с Эриком и Хлоей. Ничего официального, но я думаю, что Хлоя вскоре потеплеет к Бранту, и я чертовски уверена, что между Эриком и Дмитрием есть искра или две. Клейтон сказал мне, что Дмитрий бисексуален, и я не могу не заметить, как мило Эрик настаивает, чтобы Дмитрий сидел рядом с ним во время моих концертов.

— Хочешь переночевать у меня? — Клейтон всегда спрашивает это у меня, как будто это все еще нужно спустя четыре совместных субботы.

— Хорошая идея, — поддразниваю я его в ответ.

А после этого начинается еще одна ночь пота, смятых простыней, стука изголовья кровати о стену.

Я всегда беспокоюсь из-за того, что его соседи по квартире устают от моего постоянного присутствия, но, кажется, это их даже немного забавляет. Однажды в субботнее утро, когда я выхожу из комнаты Клейтона, Брант смотрит на меня поверх чашки кофе и говорит:

— Хочешь сказать, что все еще можешь ходить после прошлой ночи?

Я показываю ему средний палец.

Он подносит расставленные буквой V указательный и средний пальцы к своему рту, и шевелит языком между ними.

Один-один, Брант.